Маловероятно, что они могли приходить в лондонскую тюрьму Бридевель, в которой порка заключенных обставлялась как увлекательное зрелище. Места в зале для наказаний заранее покупались и продавались, палачей знали по именам. Высшим шиком было пригласить даму в тюрьму Бридевиль на пятничную порку и выказать себя завсегдатаем.

Но еще родители и тем более деды «героев» Обдурмана могли приглашать своих дам в Бридевиль, как в театр, и видеть трупы повешенных на перекрестке четырех дорог (их не снимали, пока труп совершенно не разлагался и не начинал падать по частям сам собой).

В Российской империи свое известное

Здесь били женщину кнутом

Крестьянку молодую.

А. Некрасов написал в 1856 году. Примерно в те же годы в Красноярске учеников из уездного училища чуть ли не специально водили на публичные казни. Считалось, что это зрелище воспитывает детей, отбивает охоту к совершению скверных поступков.

В.И. Суриков писал по этому поводу: «А нравы жестокие были. Казни и телесные наказания на площадях публично происходили. Эшафот недалеко от училища был... Вот теперь скажут — воспитание! А ведь это укрепляло. И принималось только то, что хорошо. Меня всегда красота в этом поражала — сила. Черный эшафот, красная рубаха — красота! И преступники так относились: сделал — значит, расплачиваться надо... Смертную казнь я два раза видел. Раз трех мужиков за поджог казнили. Один высокий парень был, вроде Шаляпина, другой — старик. Их на телегах в белых рубахах привезли. Женщины лезут, плачут — родственницы их. Я близко стоял. Дали залп. На рубахах красные пятна появились. Два упали. А парень стоит. Потом и он упал. А потом вдруг вижу, поднимается. Еще дали залп. И опять поднимается. Такой ужас, я вам скажу. Потом один офицер подошел, приставил револьвер, убил его. ...Жестокая казнь в Сибири была. Совсем XVII век».

В России такого рода описание мог бы оставить и человек поколением младше, сверстник солдат лорда Китченера.

Реклама военного насилия

После Первой мировой войны насилие начали «прятать» — уж по крайней мере его далеко не рекламировали и не демонстрировали. Последние примеры открытой демонстрации насилия, по крайней мере в европейской стране, дала, как ни печально, Россия: в 1920-е годы большевики открыто провозгласили «диктатуру пролетариата» и печатали в газетах списки казненных заложников.

Но даже геноцид армян в Турции 1914—1915 годов скрывался. Правительство младотурков очень не хотело, чтобы мировая общественность знала об этих убийствах. Не их «вина», что армянская диаспора во всем мире получила доказательство этих преступлений и широко опубликовала их.

Коммунисты изо всех сил пытались скрыть рукотворный голод 1929—1933 годов (это одна из причин, по которым число жертв этого преступления очень трудно подсчитать). Еще большей тайной окутаны расстрелы в Катыни. Общее число убитых и по сей день неизвестно.

Нацисты прилагали колоссальные усилия, чтобы скрыть масштаб совершенных ими массовых убийств. Именно по этой причине число истребленных на Бабьем Яру называют от 20 до 40 тысяч жертв — точные цифры неизвестны, статистика не велась.

Долгое время считалось, что в Освенциме убито «около четырех миллионов человек». Сейчас называют цифры от восьмисот тысяч до полутора миллионов. Разброс цифр доказывает одно — точное число жертв неизвестно.

Это — сокрытие числа жертв войн и политических репрессий. В XX веке все участники войн стараются показать, что они-то ни в чем не виноваты, а вот противника отчаянно демонизируют, приписывая ему даже те преступления, которых он не совершал.

Скрываются и масштабы экономического насилия, особенно когда оно продиктовано политическими соображениями.