— Ну… что-то в этом роде.

— Я отступил на четыре года.

— Но… — Голос Джека прервался. Одновременно он заметил, что Джон тоже потрясен — так изменилось его лицо.

— Я старше тебя на четыре года. — Бретон-старший замолчал, стараясь собраться с силами. — Вижу, что ты все еще не можешь осознать сложившуюся ситуацию. Это моя вина, что я не сумел объяснить тебе это лучше, но я рассчитывал на то, что ты поймешь… Ты еще не видишь, Джек? Я то, чем станешь ты через четыре года, если ты убьешь свое воплощение и будешь жить с Кэт во Времени В. Я сделал именно то, что ты намеревался сделать, когда пришел сюда, и мне это удалось… Мне это удалось! — Бретон-старший засмеялся — Джек никогда не слышал такого смеха — и снова заговорил, не обращаясь, однако, ни к кому; его отрывистые фразы рисовали апокалипсическое видение битвы добра со злом.

По мере того, как узы гравитационной силы ослабевали, планеты отрывались от своего родного Солнца, отыскивая новые орбиты, соответствующие изменившемуся соотношению сил притяжения и отталкивания. Но они не двигались достаточно быстро — Солнце стягивало их, как безумная мать, охваченная желанием убить собственных детей. Распухшее, переполненное гноем собственного ядерного распада, оно поражало свое потомство смертоносным излучением неслыханной силы.

Бретон-старший четыре года существовал в мире, ставшем ареной двух видов смерти; они соперничали друг с другом за самую обильную жатву. Древний бич людей — голод — шел сейчас рядом с новым — скоротечным раком и множащимися случаями появления непригодных для жизни мутантов.

Когда Кэт умерла от неизвестной болезни, он открыл в себе нечто, чего в нем не было со времен его первого путешествия во времени, — хрономобильную способность, проявляющуюся у других как угрызения совести. Он приступил к конструированию нового хрономобиля и, хотя в этом ему мешало отсутствие глаза, который он потерял в результате болезни, закончил эту работу в течение нескольких недель. Он ставил перед собой одну цель: убедить Бретона А, чтобы он вернулся в свой собственный поток времени, вернув общее равновесие, пока еще не поздно.

Если бы это ему удалось, поток Времени В, ведущий к гибели Вселенной, не свернул бы со своего пути — справиться с этим уже было невозможно, — но он вызвал бы ответвление, боковой поток времени. Это было бы модифицированное Время В, в котором Кэт и Джон Бретоны дожили бы до конца дней своих в покое.

Польза для Бретона-старшего, вытекающая из этого, имела бы скорее философский характер, нежели практический, так как в соответствии с суровыми законами хрономобильной физики само его присутствие в этом времени, если бы он решил в нем остаться, привело бы этот мир к уничтожению. Но увидев то, что он увидел, он был готов удовольствоваться сознанием, что где-то и когда-то существует эта другая Вселенная.

Первоначально, готовясь к путешествию, он намеревался взять с собой оружие, чтобы иметь уверенность, что он отправит Джека Бретона в его мир — точно так же, как в той далекой жизни, значительно раньше он уладил дело со Спиделом.

Но это был бы легчайший путь, а кроме того, Бретон решил покончить с убийствами.

Однако если бы ему не удалось убедить Джека, он умер бы со страшным бременем сознания, что потянет за собой все живые существа всех этих миров…

Слушая эти слова, Джек Бретон чувствовал, как на его плечи наваливается тяжесть, превышающая его силы, — тяжесть двух Вселенных. Повествование его жутковатого старшего воплощения о чудовищных ужасах, ожидающих в будущем этот поток времени, глубоко потрясло как его душу, так и тело; на него нахлынула обессиливающая тошнота, холодный пот заливал его тело. Его собственная, личная Вселенная рушилась, а он не имел желания воспрепятствовать этому, крикнуть «нет!», как будто это могло что-нибудь изменить.