|
Эриксон, видимо, уловил в ответе клиентки «Это было бы хорошо» некоторую окраску девической влюбленности; он услышал нотку двусмысленности в том, как она произнесла слово «хорошо», он увидел, каким выражением лица это сопровождалось. Если все это так, то налицо сексуальный перенос. Можно предположить, что в душе клиентки маленькая девочка, полная благодарности к доброму Февральскому человеку, борется с подростком, который прячет свои смутные сексуальные импульсы в соответствующих расплывчатых выражениях. По всей вероятности, сама клиентка не осознает этого, и борьба за первенство проявляется лишь в том, как она произносит слово «хорошо». Но Эриксон-то прекрасно разбирается в ситуации, и поэтому он предостерегает клиентку: "Было бы хорошо нам встретиться". Он говорит это с таким выражением, что проводит рефрей-минг двусмысленного «хорошо» в четкое, не имеющее никакой сексуальной окраски, банальное «хорошо». Для усиления эффекта Эриксон грозится и впредь приходить в октябре – а ведь неизвестно, чего ждать от Октябрьского человека. Правда, несмотря на это, клиентка позже опять допускает двусмысленность: "У меня и мысли нет назначать Вам свидание…" Здесь свидание, несомненно, принадлежит к романтическим атрибутам, на сознательном уровне эта романтика отрицается: «У меня и мысли нет…».
Если в моих умозаключениях есть хотя бы доля истины, можно лишь восхищаться тем, с каким непревзойденным мастерством и виртуозностью Эриксон пользуется информацией, полученной на самых различных уровнях.
Эриксон: (Как обычно, пожимает клиентке руку) Как поживаешь? Клиентка: Прекрасно. Вы предупреждали, что еще вернетесь. Эриксон: И вот я здесь. Какой у нас сейчас месяц? Клиентка: Октябрь. Эриксон: Поезд следует по расписанию. Как ты думаешь, что им движет? Клиентка: Не знаю. Эриксон: Это необыкновенный поезд. И он набит до отказа. А что у нас по плану сейчас? Клиентка: Да все понемногу: учеба, развлечения. Эриксон: Как насчет трудных предметов? Клиентка: А у нас сейчас все предметы легкие. Эриксон: Тебе нравится учиться? Что ты думаешь о своих первых школьных днях? Клиентка: Теперь я так не занимаюсь. Эриксон: А какие оценки ты получаешь? Клиентка: Почти всегда отличные. Эриксон: Ладно, посмотрим. Кстати, ты помнишь нашу последнюю встречу? Клиентка: Да. Эриксон: (Эриксон вынимает из кармана листок с записями клиентки) Догадываешься, что это такое? Клиентка: Конечно. Я это знаю точно. Л Эриксон: Считай, что ты сейчас пишешь то, что изображено на этом листке. Держи блокнот так, чтобы мне не было видно. А потом посмотрим, изменилась ли ты хоть чуть-чуть после того, как впервые вошла в класс. (Эриксон обращает внимание на то, как клиентка механически постукивает по полу левой ногой.) Ты все поняла? Клиентка: Да. (Клиентка пишет то, что изображено на рис.2.) Эриксон: А тебе не кажется, что ты несколько неточно передала свой текст? Клиентка: Вы правы – но я его тем не менее помню. Эриксон: Ты что-нибудь пропустила? Клиентка: Да. Эриксон: И что именно? Клиентка: Мальчиков, свидания и секс. Эриксон: Очень забавная вещь, правда? Ну, и как бы ты это прочла, если бы увидела этот отрывок впервые? Клиентка: «Жить, давать, нырять». Эриксон: Что ты думаешь о своей ошибке? Из-за нее получается, что надо читать «нырять». Клиентка: Я не думаю, чтобы кто-нибудь из-за чего-нибудь стал бы нырять в воду. Эриксон: А сама ты не собираешься этим заняться? Клиентка: Только для того, чтобы доказать самой себе, что я не боюсь. Эриксон: Ты сказала, что помнишь то, что писала в первый раз (показывает ей листок, но так, чтобы она не смогла прочитать текст). |
