— Да, национальная религия и маленькое местное божество, — произнес Пилат и сделал глоток. — Когда же они поумнеют?

— Хороший вопрос, сиятельный.

— В чем суть преступления этого типа? Я имею в виду Варавву.

— Он сломал римское знамя. Находился в состоянии крайнего возбуждения, что, очевидно, было вызвано речами известного проповедника, которого именуют Иисус из Назарета. Совпадение, как видишь, — одно и то же имя. Правда, довольно распространенное. Одна из форм имени Йешуа. И еще одно совпадение. Этот Иисус из Назарета сам оказался под арестом… некоторым образом. Он арестован не нами.

— Если арестован не нами, то он вообще не арестован.

— Не следует забывать, сиятельный, что мы поощряем… действия представителей местного населения, направленные на поддержание римского порядка. На этого Иисуса из Назарета легло очень тяжелое обвинение. Есть высокопоставленные свидетели, утверждающие, что он произносил изменнические речи.

— Призывал к свержению власти кесаря, ты хочешь сказать?

— Говорил, что он сам является законным правителем этой территории, сиятельный.

Двое римлян посмотрели друг на друга, затем Пилат отломил немного хлеба, обмакнул его в сицилийский мед и, чавкая, произнес:

— Тогда он сумасшедший.

— Сумасшедший или нет, сиятельный, но их Религиозный Совет воспринимает его заявления очень серьезно и настаивает на том, чтобы свершилось правосудие.

— Неужели настаивает? Для меня это звучит так, как если бы у них были причины от него избавиться. Причины, которые не имеют ничего общего с тем, что они называют государственной изменой. Гнусный народ эти евреи. В общем, никакого суда не будет. По крайней мере, в течение ближайшего месяца или около того.

— Прошу прощения, сиятельный, но сам первосвященник считает, что суд и казнь — дело чрезвычайной срочности.

— Первосвя… Каиафа? Каиафа просит о римском правосудии?

— Он просит, чтобы оно свершилось сегодня. Сейчас. Он, кажется, надеется, что ты уже сегодня утром подпишешь распоряжение о приведении смертного приговора в исполнение. То есть когда тебе будут предъявлены неопровержимые доказательства.

— Неужели они все сумасшедшие?

— Сейчас во внутреннем дворе находятся два священника — ждут, когда ты их примешь. С ними тот человек. Они связали ему руки. Кажется, они боятся, что он ускользнет, — усмехнулся Квинтилий.

Пилат вздохнул, затем сказал:

— Приведи их. Посмотрим, в чем тут дело.

— О, об этом не может быть и речи, сиятельный. По-видимому, ты забыл, что ты, согласно их религии, нечистый и что дворец твой нечистый. Они говорят, что отказываются входить в дома язычников и осквернять себя. — Квинтилий снова улыбнулся.

— Ох уж эти евреи! Передай им, что сейчас выйду. Это значит, приблизительно через час. Мне нужно сходить в баню. Нечистый, говоришь? О боги!

Известие о том, что связанный Иисус, под присмотром двух священников, находится во дворе резиденции прокуратора, привлекло к этой ощетинившейся копьями и украшенной орлами цитадели римского порядка разношерстную толпу. Внутренний двор с трех сторон ограждали низкие стены и деревья, за которыми стоял плотный строй многочисленной и хорошо вооруженной охраны.