Мать Симона суетилась вокруг него:

— Принести вина, господин? У тебя в горле пересохнет от всех этих разговоров. Вот, возьми немного пирога — сама испекла сегодня утром, своими собственными руками. Смотри-ка, мои руки неколебимы, как скала! А когда он пришел ко мне, — в который раз рассказывала она окружающим, — я вся тряслась и дрожала от лихорадки. Он пришел вчера вечером, а сегодня — взгляните-ка на меня! Да что же это такое?! Кто-то хочет снести крышу! Эй вы, наверху, сейчас же прекратите это!

Старика, лежавшего на носилках, с помощью веревок осторожно опустили в набитую до отказа комнату. Сверху донесся голос: «Эй там, берегите головы!»

Спустя короткое время Иисус громко произнес, обращаясь к присутствующим:

— Позвольте мне высказать всем вам одну вещь. Я опасаюсь, что некоторые из пришедших ко мне — через дверь или другим, менее ортодоксальным способом — явились вовсе не для того, чтобы услышать мои слова, но в надежде получить исцеление и увидеть чудо. Посмотрите, как эта нога избавляется от язвы и излечивается от хромоты. Как мне удается такое, Иаков?

— В тебе великая сила, — ответил Иаков. — Божья сила.

— Скажем лучше — сила любви. Совершенная любовь изгоняет страх, но она же изгоняет и зло. Зло души, так же как и зло плоти. Любовь, любовь! — неистово воскликнул Иисус. — Вы все слышите это слово?!

Однако внимание многих, в том числе и только что исцелившихся, отвлекло появление какого-то высокого человека, дорогу которому пробивали сквозь толпу двое нахмуренных верзил с палками. Человек этот был облачен в одежду из хорошего полотна, на плечи его был наброшен красивый шерстяной плащ. Толпа расступилась, чтобы Иисус и новоприбывший могли как следует рассмотреть друг друга. Корзинщик Наум заметил:

— Пришел собирать подати, да? Все здесь, словно специально для тебя собрались! Ни один не скроется!

В это время заговорил Иисус:

— Если вы любите тех, кто любит вас, какой еще награды можете ждать? Даже мытари и грешники способны на это. — Он улыбнулся вошедшему человеку, уже догадавшись, кто он, и спросил: — Разве не так?

— Обращаясь ко мне, ты кого имеешь в виду? — спросил высокий человек. — Мытаря или грешника?

— И того, и другого, — проворчал Симон. — Разве не грех притеснять и угнетать бедных? Шагай дальше, убирайся из моего дома, я тебе ничего не должен!

— Я слышал разговоры, о твоем неожиданном успехе, Симон. Говорят, озеро посылает в твои сети всю свою рыбу.

— Убирайся! — закричал Симон. — Не хочу, чтобы ты и твои верзилы оскверняли мои скромные владения!

— Значит, — произнес мытарь, — мне не разрешают увидеть нового учителя, или проповедника, или мага, или как он там называется? Я был бы рад послушать его, как это делают все прочие, но, к сожалению, мытарей не пускают в синагогу.

— Тебя, кажется, везде встречают не особенно приветливо, — заметил Иисус. — Мне не известно твое имя, но известна твоя несчастная должность.

— Меня зовут Леви. Или Матфей. Меня знают под обоими именами.

— Его еще и другими именами называют, — не преминул добавить кто-то.

— Если он, как вы говорите, грешник, — сказал Иисус, — я и его призываю к покаянию. Если же он недруг, он нуждается в вашей любви.