– Вот видишь, – подытожила ситуацию мама, как показалось Полине, торжествуя, – ты не можешь жить одна.

Родители увезли ее к себе, и только через месяц она предприняла новую попытку побега. Помог ей в этом Виктор. Он единственный из всех не считал Полину беспомощной и верил, что она вполне справится.

Полина справлялась. Научилась готовить еду, в основном из полуфабрикатов, которые покупал для нее тот же Виктор. Сама убирала в квартире, довольно легко заново овладела всей бытовой техникой: микроволновка, пылесос и стиральная машина оказались более покладистыми, чем телефон. Родители сдались, не донимали больше назойливой и в общем бесполезной опекой, да и визиты их стали реже. Все потихоньку налаживалось. Вот только непонятно было, что делать с огромным пространством свободного времени, свалившимся на нее. Чем его заполнять? И убивало вынужденное заточение, но улицы Полина боялась.

И опять на помощь пришел Виктор. Он первым заговорил с ней об этом. Был конец декабря, народ активно готовился к Новому году, толчея на улицах стояла невообразимая, но по ночам все стихало. Шел снег, приглушая тревожащие звуки. Даже машины звучали по-другому, словно шины были обернуты ватой. Однажды Виктор, засидевшись допоздна (специально, как потом поняла Полина), предложил:

– Пойдем погуляем?

И так естественно, так буднично у него это вышло, будто все последнее время они только и делали, что гуляли по ночам.

– Как ты это себе представляешь? – возмутилась и даже слегка обиделась Полина.

– А что такого? Просто выйдем на улицу. Погода прекрасная, снег, и совсем не холодно.

Они оделись и вышли. Виктор взял ее под руку – ничего особенного, все так гуляют. Первые несколько метров Полина прошла очень осторожно, но чем дальше они уходили от дома, тем легче ей становилось, словно дом сдерживал ее движения, нашептывал: ничего не получится. А Виктор делал вид, что не замечает ее скованности. Бережно, но совсем ненавязчиво поддерживал и как бы между прочим пояснял маршрут.

– Ого! – восклицал он вдруг. – «Букинист», видать, совсем разорился, половину помещения сдал под всякую дребедень. – И Полина понимала, что они проходят мимо букинистического магазина – два квартала направо от дома.

– Пора бы постричься, – озабоченно говорил он, – зарос. Не знаешь, в «Светлане» нормальные мастера?

– Да, неплохие, – будто бы проникаясь его заботой о стрижке, отвечала Полина, соображая, что вот, значит, они повернули к парикмахерской.

Она запоминала маршрут по каким-то другим, непонятным зрячему ощущениям. Телом, слухом, запахом и чем-то еще, каким-то пробужденным в последние месяцы чувством.

Ночные прогулки стали теперь ритуалом. Каждую ночь они выходили из дому и бродили по притихшему городу. Постепенно маршруты разнообразились и удлинились. Походка Полины сделалась уверенной – она больше не боялась упасть или налететь на невидимое препятствие, лишь изредка опиралась на руку Виктора, предпочитая идти рядом, самостоятельно. Не каждый бы и понял, что она слепая.

Однажды вечером Виктор позвонил и сказал, что заболел и прийти не сможет. Полина обрадовалась: она давно хотела прогуляться одна, но не знала, как сказать об этом Виктору, чтобы не обидеть.