Широкие плечи Дока заполняли почти все пространство окна. Высоко поднятая голова ярко освещалась последними лучами заходящего весеннего солнца. Она походила на голову золотой статуи.

Бронзовый человек внимательно изучал Тони. Искрящиеся глаза Дока выделили его из безликой человеческой массы, столпившейся у края платформы.

Войдя в кабинет директоров пароходной компании, бронзовый человек увидел такую же мертвенную улыбку на лице другого человека, и эти два совпадения приобретали некий роковой смысл.

Другим человеком был тот мультимиллионер, чьи ботинки Тони чистил меньше часа назад. Богач был столь же известен в своих кругах веселым нравом, как и Тони среди своих клиентов постоянной улыбкой.

Теперь Док Сэвидж более тщательно изучал лицо Улыбающегося Тони. Его хорошо натренированное зрение давало ему возможность читать слова по движению губ с большого расстояния. Лицо Улыбающегося Тони было бесчувственным. И это же самое пустое выражение заменило обычный добродушный взгляд Саймона Стивенса, президента пароходной компании.

Длинной змеей с грохотом приближался поезд надземки. Машинист устремил взгляд вперед. Его глаза пробежали вдоль платформы и вобрали всю теснящуюся толпу.

Пассажиры боролись за места, с которых они могли бы рвануться к дверям, когда те откроются.

Возможно, первые, кто войдут, смогут даже занять сидячие места.

Сэм Галливанти продолжал говорить. Хотя лицо его друга, может быть, пугало людей, но Сэм знал это лицо уже многие годы. И Сэм в шутку грубо толкнул Тони локтем в бок.

- Очнись, - сказал ему Сэм. - У тебя вид как на похоронах, Тони.

Выражение лица Улыбающегося Тони осталось неизменным. Он лишь медленно перевел взгляд на Сэма Галливанти. Правая рука протянулась к ремню, привязанному к тяжелому ящику со щетками и ваксой.

Ящик висел у него на плече.

Улыбающийся Тони не издал ни звука. Он двинулся, будто просто хотел ответить таким же ударом. Сэм воскликнул:

- Э-э, ты что, Тони, ты...

Крик потонул в диком крещендо страшного вопля.

Вопль отозвался эхом и слился с голосами сотен женщин.

Машинист поезда с такой силой нажал на пневматические тормоза, что пассажиры попадали с ног.

Коробка Улыбающегося Тони описала дугу, задев голову Сэма Галливанти. Может, и к лучшему, что крики женщин и проклятия мужчин заглушили звук перемалывающихся костей и мяса под колесами поезда.

Кондукторы раскрыли двери. Несколько сотен пассажиров слышали этот страшный крик. Мужчины и женщины ринулись вон с платформы, усугубляя толчею.

Те, кто всего минуту назад стремились втиснуться в поезд, теперь рвались назад, к лестнице, к выходу.

Два человека схватили Улыбающегося Тони. Чистильщик обуви все еще держал за ремень свой ящик.

Тряпки вывалились из него. Улыбающегося Тони втащили обратно в толпу.

Полицейский в униформе патрульной службы надземки первым схватил Улыбающегося Тони. Подбежали и другие. Рабочие надземки тем временем пытались извлечь из-под колес то, что осталось от Сэма Галливанти.

Из всех зевак, оттесненных прибывшей полицией от Тони Тальяно, спокойнее всех выглядел сам Улыбающийся Тони.

- Что произошло? - спросил полисмен. - Чем тебе помешал этот парень?

- Он мне не помешал, - спокойно сказал Улыбающийся Тони. - Сэм - мой приятель. Он дал мне под ребро. А я двинул ему коробкой. Это все довольно забавно.

Улыбающийся Тони, оскалив зубы, глядел на полицейского. Он не пожал плечами и даже не шевельнул рукой. Его черные глаза были неподвижны. Губы тонкой резиной растянулись, обнажив белые зубы.

- О Господи! - вырвалось у одного из полицейских. - Он толкает парня под поезд за тычок под ребро! И еще потешается после этого!

- Здесь что-то не так, - сказал его коллега, несший патрульную службу на этом участке. - Я знаю этого парня. Это Тони Тальяно. Он никогда ни в чем не был замешан, да и работает он здесь уже давно.