Выбор остальных четырех пассажиров превратился в очередное состязание, очередную рекламную кампанию и большую продажу акций. Харриман настоял на отборе двух семейных пар, на что ему тщетно пытались возражать все поголовно научные организации. Уступил Харриман только в одном – пусть все четверо будут учеными, но при этом они все равно должны составлять две семейные пары. Это привело к увеличению скоропалительных браков и разводов – после того как объявили итоги конкурса.

«Мэйфлауэр» был загружен по максимуму – только-только, чтобы с помощью катапульты и собственных двигателей выйти на околоземную орбиту. Старту «Мэйфлауэра» должны были предшествовать старты четырех других кораблей (правда, космическими кораблями в прямом смысле слова они не являлись), таких же больших, как и он, безымянных танкеров. Самые скрупулезные баллистические расчеты и предельная точность при запусках помогут им собраться в одной и той же точке одной и той же орбиты. Там их встретит «Мэйфлауэр» и заберет оставшееся топливо.

Это была самая тонкая часть всего проекта. Если четыре танкера сойдутся на орбите, Лекруа, используя крошечный запас топлива для маневров, сможет подойти к ним на своем новом корабле. Если же нет – что ж, в космосе ему будет жутко одиноко.

Над пилотированием танкеров размышляли всерьез. Предполагалось поместить туда пилотов и счесть неизбежными издержками расход топлива на отделение спасательного бота с крыльями, уменьшение скорости при входе в атмосферу и посадочное торможение. Однако Костер нашел более рациональный способ. Радар-автопилот, чьим предком был дистанционный взрыватель, а родителями – системы наведения самонаводящихся ракет, получит команду: свести танкеры вместе. На первом танкере его не будет, однако второй автоматически «увидит» первый и на минимальной тяге направится на сближение. Третий подойдет к двум первым, как и четвертый. Если это сработает, у Лекруа будет существенно меньше проблем.

Стронг хотел было продемонстрировать Харриману отчеты о реализации автоматических бытовых выключателей «H&S», но Харриман лишь отмахнулся. Стронг опять придвинул их к Харриману, прямо под нос:

– Делос, тебе пора бы хоть немного заинтересоваться такими делами. Кое-кто в этом кабинете должен бы наконец заметить, что к нам поступают некие деньги, принадлежащие лично нам. Иначе этому кому-то скоро придется идти торговать яблоками на углу.

Харриман откинулся в кресле, заложив руки за голову.

– Джордж, как ты можешь? В такой день!.. Никакой в тебе поэзии! Или ты не слышал, что я сказал, когда пришел? Рандеву осуществлено. Первый и второй танкеры соединились, как сиамские близнецы! На этой неделе – в полет!

– Очень может быть. А бизнес своим чередом!

– Стало быть, ты им и управляй, а у меня назначена встреча. Когда Диксон обещал быть?

– Должен с минуты на минуту.

– Хорошо.

Откусив кончик сигары, Харриман продолжал:

– Знаешь, Джордж, я уже не жалею, что не полетел с первым кораблем. Зато сейчас полечу! Я нетерпелив, как жених, и так же счастлив.

Он замурлыкал себе под нос какую-то песенку. Диксон на сей раз явился без Энтенсы – так повелось с того дня, когда ему больше не нужно было скрывать, что он контролирует два пая. Они пожали друг другу руки.

– Слыхал новость, Дэн?

– Да, Джордж говорил.

– У нас все готово! То есть, почти готово.