Ее покорный спутник, явно не желающий подписываться под этим заявлением, делает вид, будто изучает температурный лист в изножье моей кровати.

А за окном по-прежнему свинцовая завеса дождя.

Женщина снова обращается ко мне; подняв брови, она указывает на газеты:

– Значит, пресса осведомлена лучше полиции? Вот уж поистине, мир перевернулся с ног на голову!

Я просматриваю газетные заголовки. Все они посвящены ужасу теракта и сообщают о количестве жертв, но рассказывают также и о террористе. Следователь Пуатрено тычет наманикюренным пальцем в один из заголовков: «Фанатик мертв. Его сообщник все еще на свободе». Затем предъявляет мне другой: «Подстрекатель, толкнувший смертника на эту акцию, сопровождал его до последней минуты». И третий: «Второй участник пока в бегах».

– Второй участник! А мы знать не знали, что их было двое! Со вчерашнего дня мы разрабатываем версию одинокого волка, не подозревая, что за этим взрывом стоит целая организация, хотя не исключали и такой вариант. И вот теперь выглядим полными недоумками, верно, Мешен?

Прикусив губу, она откидывается на спинку стула:

– Вас, Огюстен Тролье, я не обвиняю даже сейчас, когда зла на весь мир, но я просто убить готова инспекторов полиции, которые так поздно предъявили ваши свидетельские показания. Уж вы-то, по крайней мере, повели себя как профи – вызвали сюда своего босса.

И госпожа следователь сует мне в руки газету «Завтра». Как я и предвидел, на первой полосе – Филибер Пегар с объявлением о том, что он единственный, кто владеет важнейшей информацией. Она присаживается ко мне на кровать.

– Прекрасная реклама для вашей газетенки: ее цитируют все мировые массмедиа. А вот завтра они напишут о том, что Клодина Пуатрено, следователь с дебильными мозгами, узнаёт из газет то, что ей по должности положено знать раньше всех!

– Мадам, я никого не вызывал к себе. Когда медсестра привезла меня в эту палату, мой шеф уже был здесь. Ну и естественно, он начал меня расспрашивать…

– Вот сволочь! Впрочем, что тут удивительного! Надеюсь, вы не вообразили, что он оторвал задницу от стула и притащился к вам в больницу из человеколюбия?

– Месье Пегар никогда ничего не делает бескорыстно.

«Например, берет стажера, не платя ему ни гроша», – хочется мне добавить, но я удерживаюсь: не стоит бросать тень на мою свеженькую репутацию героя.

Теперь она уже смотрит на меня спокойнее:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– Можно, я буду с тобой на «ты»?

Она сбивает меня с толку, и я даже не решаюсь ей перечить; мое молчание расценивается как согласие.

– Что ты там делал, Огюстен?

– Месье Пегар послал меня на улицу собирать свежие новости.

– Как это – послал на улицу?

– Да, «на улицу», это его любимое выражение. Ходить в толпе, слушать, что говорят люди, что их волнует, – словом, раскидывать сети, авось и попадется что-нибудь интересное.

– Хм… «на улицу»… Скажи спасибо, что не «на панель» – так обычно выражаются сутенеры. Ай да Пегар, ну и мерзавец! Значит, ты вышел на улицу, держа нос по ветру, тебя толкнули, ты увидел старика и молодого парня и пошел за ними… Именно так написано в газетах. Все верно?

– Да.

– Мешен, нам придется построить следствие на новых данных.

Она произносит это жалобным тоном домохозяйки, вынужденной вновь начать распущенное вязанье.