Разумеется, Гуннар ничего не сказал пассажирам и как ни в чем не бывало закончил игру. Вернувшись к себе в каюту, он позвонил на мостик и приказал разбудить его в три ночи. Поднявшись среди ночи на мостик, он включил радар. На экране показались три или четыре судна, а немного погодя радар засек еще одну, более мелкую цель, по всей видимости, небольшую лодку. Она находилась впереди «Фэрайла» и почти не двигалась. Ваш отец рассчитал, что они пройдут не далее чем в миле от нее.

Спустившись с мостика, он разбудил старшего помощника. Ему был нужен свидетель, и к тому же каюта старшего помощника находилась в одном коридоре с радиорубкой, где жил Кесслер. Они следили в дверную щель и через несколько минут из рубки выглянул Кесслер. Убедившись, что все спокойно, он направился к палубе. В руках он держал какую-то кучу тряпья, которую собирался выбросить за борт.

Ваш отец схватил Кесслера за шиворот. Тот начал ругаться и попытался вырваться, тогда ваш отец врезал ему. Кулачище у него был как двенадцатифунтовый замороженный окорок, поэтому вся драка заключалась в том, что Кесслер с трудом вставал на ноги лишь затем, чтобы сразу же полететь обратно на пол. Гуннар запер его в каюте, и они с помощником осмотрели то, что он нес. Это оказался большой кусок пенопласта, вымазанный чем-то коричневым, чтобы походить на толстый обломок дерева. Сквозь пенопласт была пропущена тонкая проволока, а внизу привязан балласт, чтобы он не переворачивался и проволока все время торчала вверх. Внутри пенопласта находился настоящий миниатюрный радиопередатчик — это выяснилось, когда за дело взялись нарки, — использующий провод в качестве антенны. Ко дну пенопласта нержавеюшей проволокой был прикручен водонепроницаемый пластиковый контейнер, а в нем — почти полкило героина.

Кесслер так и не назвал тех, кто был в лодке, однако добился смягчения приговора, объяснив, как все это работает, хотя нарки и без него уже знали. Он собрал маленький передатчик, а на лодке находился небольшой приемник, сделанный им же. Приемник был настроен на ту же частоту, что и передатчик, поэтому контрабандистам в лодке оставалось лишь идти по сигналу, пока луч прожектора не нащупает пенопластовый плотик. Они уже дважды подбирали такие посылки и спокойно уплывали с ними.

Чтобы дать показания в суде — по-моему, месяцев через десять, — Гуннару пришлось задержаться на берегу, и в очередной рейс судно ушло без него. Он сошел с него в Сан-Франциско, а вернулся на борт уже в Гонолулу. Кесслера осудили, но я так и не узнала, на сколько.

Замолчав, Полетт отпила из бокала.

— А он не угрожал старику? — спросил Ромстед.

Она покачала головой:

— Насколько мне известно, нет, Конечно, месть вполне подходящий мотив, особенно если к ней добавить четверть миллиона долларов, к тому же Ромстед вспомнил о лактозе, набитой в рот отца.

— Вы сказали, что он отличался садистским чувством юмора. Как это проявлялось?

— О, во всяких идиотских шуточках! Кесслер разыгрывал их, используя свое электронное барахло. Совсем миниатюрные подслушивающие устройства — прямо как в старой шутке о подслушивающем «жучке» в оливке из бокала с мартини. Установка такой штуковины в комнате девицы в публичном доме очень всех веселила. И еще эти отвратительные чучела с дистанционным управлением…

— С дистанционным управлением? — нахмурившись, перебил ее Ромстед.