– Угу, – ответил Симагин с набитым ртом. Мотаясь по городу на одном завтраке, он действительно проголодался уже часам к четырем; потом, как всегда, голод притупился, но сейчас жевать вкуснятину оказалось на редкость сладостным занятием. Набью брюхо, подумал он, и сразу в сон поведет… – Мне и половины не съесть, – предупредил он.

– Таких скромных и тактичных убивать надо, – ответила Кира, орудуя вилкой с тем же юным проворством, с каким собирала на стол. – Придется мне самой вам все в рот запихивать. И самой разжевывать, может статься…

Минут семь‑восемь они, как говорится, в молчании воздавали должное Кириному кулинарному мастерству. Потом Кира, явно беспокоясь, опять спросила:

– Вкусно, Андрей Андреевич?

– С ума сойти… – от души ответил Симагин, жуя. – Где вы это все берете?

– Известно где, – грустно ответила Кира. Поставила локти на стол, а подбородочек уложила на сцепленные пальцы. – Так вот, послушная девочка Кира, несмотря на абсолютное отсутствие свободного времени, прошу это отметить в протоколе, Андрей Андреевич… исчитала за это время уйму так называемой фантастики и несколько очумела. Вы ешьте, ешьте… вот это попробуйте… Ну укусите хотя бы! Вот… умница Андрей Андреевич… как хорошо кушает…

Симагин замычал возмущенно. Она засмеялась.

– Во всех книжках все куда‑нибудь идут с боем и ищут какую‑нибудь железяку. Кольцо, меч, шлем… мезозойскую шестеренку, на которую великий волшебник питекантропов Ук‑Плюк магически высморкался. А на ходоков этих, натурально, то чудо‑юдо нападет, то инородцы какие, то уже, наоборот, юдо‑чудо. Вот, последнюю я читала этой ночью, как ее… ну все одинаковые, невозможно запомнить! Я уж думала – хоть эта поприличнее, потому что узнала ее по обложке, пару раз видела, как в метро листают. Двести страниц какие‑то уроды рубятся в капусту, потом двое хмырей встречаются, оказывается, волшебники могучие. Ах, так это ты? Да, но не называй меня по имени. Я пришел, потому что надо наконец решить, что нам делать с силами зла. Они совсем распоясались. Расходятся, договорившись об этом поразмыслить. Еще двести страниц людишки какие‑то никакие суетятся, рубятся, потом опять уже тот приходит к этому. Ах, неужели это ты?! Да, но ни в коем случае не называй меня по имени. Нам надо наконец решить, что нам делать с силами зла. Они распоясались совсем. Еще двести страниц… Я не дочитала, честно скажу. При всей моей… – и тут она, осекшись, в одно мгновение вспыхнула так, будто полвечера провела у пышущей жаром русской печи, а не микроволновкой рулила. – При всем моем громадном к вам уважении, – старательно, почти по слогам выговорила она, – я этого читать не могу и не буду. Я не знаю, как остальные товарищи это выносят, а на меня книги производят очень сильное впечатление. И от вот этих я ощутимо глупею.

Симагин уже давно прожевал последний кусок и только ждал паузы, чтобы вставить хоть слово.

– Киронька, да я тут ни при чем! – покаянно воскликнул он. – Ну вы сами подумайте – разве в вашем возрасте я мог читать это? Тогда не было ничего подобного! Тогда Петя‑пионер на атомной ракете на Луну летал! И честное слово, когда мне было лет двенадцать‑четырнадцать, я бы, наверное, с гораздо большим удовольствием читал про Ук‑Плюка, чем про Петю‑пионера!

– Ну, не знаю… – задумчиво сказала Кира. – Ох, Андрей Андреевич, вы ешьте, пожалуйста!

– Некуда уже.

– Опять кокетничает, – сообщила Кира в пространство. – Ну, я сейчас действительно начну принудительное кормление.

– Погодите, не надо так свирепо. Я передохну маленько и еще чего‑нибудь понадкусываю…

– Уж сделайте одолжение.