— Поют… В самом деле! — проговорил он.

— Можно подумать, что это молятся индейцы.

— Ну, а этот шум что означает?

Странное бормотание вдруг прекратилось, и вместо него послышались удары, точно толпа дровосеков занималась здесь рубкой леса Эти удары нарушались по временам каким-то журчанием, словно поблизости находился поток.

— Не может быть, чтобы это были индейцы! Слушай, вот они опять принялись петь и жалобно стонать. Хотелось бы мне знать, кто эти артисты!

— А как вы думаете, кто это?

— Не знаю. Во всяком случае, это не могут быть люди. Пойдем туда и посмотрим.

Уверенные, что тут нет дикарей, они возобновили свое воздушное путешествие по веткам и лианам бразильского девственного леса. Звуки, так заинтриговавшие их, усиливались — следовательно, артисты не могли быть далеко. Однако на всякий случай наши путешественники продвигались с большой осторожностью, так как все же немного опасались, что исполнителями этого концерта могли быть индейцы. Пройдя таким образом около двухсот метров, они остановились.

Громадное дерево, одно из тех гигантов, какие водятся только в бразильских лесах, возвышалось посредине маленькой прогалины. На вершине его, среди узловатых ветвей, собрались «артисты», при виде которых Альваро разразился громким смехом, так перепугавшим певцов, что они моментально попрятались в густой листве.

— Обезьяны! — весело воскликнул португалец. — Какое же у них горло, у этих животных? Они прекрасно подражают монахам и евреям, поющим в синагоге.

В самом деле, это были обезьяны из породы ревунов, задающие такие страшные концерты в американских лесах; увидев путешественников, они испуганно разбежались по ветвям, выражая свой гнев ворчанием. Затем они с изумительной ловкостью перебрались на соседние растения и исчезли в зарослях лиан и листьев.

— Они могут похвастаться, что заставили нас пережить тревожные минуты. Хороший способ распугивать людей, проходящих по этому лесу! Ведь я готов был поклясться, что тут пытают пленников! — воскликнул Гарсиа.

— И я тоже, — ответил Альваро. — Если нам придется долго оставаться в этом лесу, то мы увидим поразительные вещи… Стой!.. Гляди, какие углубления в этом дереве! Мы можем тут остановиться и провести ночь, тем более, что солнце уже склоняется к западу.

— А ужинать, сеньор? Хотя груши, которыми мы полакомились, были очень вкусны, но все же я ощущаю пустоту в желудке.

— Поищем каких-нибудь фруктов.

— Я бы предпочел мясо.

— Ишь ты какой обжора! Ты уж очень требователен, мальчуган.

— Я уверен, что и вы не отказались бы от котлетки, сеньор Альваро!

— О, разумеется! Только, к сожалению, это блюдо от нас еще очень далеко, а пока мы вынуждены довольствоваться фруктами… И вот растение, которое предоставит нам ужин!

Альваро начал быстро спускаться по лиане и уже почти коснулся земли, как вдруг Гарсиа увидел, что он в ужасе отскочил назад.

— Сеньор Альваро! — вскричал Гарсиа. — Какое отвратительное животное! Похоже на жабу. Но какую жабу!

Почти из-под ног путешественника выскользнула громадных размеров жаба, с рогатыми придатками и кожей, испещренной черными и желтыми пятнами. Такие гигантские жабы во множестве водятся во влажных лесах Бразилии.

— Что за зверюга! — воскликнул Гарсиа, отпрыгнув в другую сторону. — Никогда не видал более отвратительного существа.

— Охотно верю, — сказал Альваро, бросив палкой в животное, чтобы заставить его скорее бежать.

Гарсиа покатился со смеху.