Ругге уселся в кресло и закурил, жестом предложив Шмидту занять место у стола.

— Надо его как следует проверить. Если он действительно работал в Польше «Б», как здесь раньше называли земли Украины и Белоруссии, то может нам весьма пригодится. Но только после тщательной проверки. Найдите кого-нибудь из бывших «осадников», может быть, они знают о нем что-нибудь? Они все там работали на корпус охраны пограничья и дефензиву.

Шмидт согласно кивнул. Он знал, что в двадцатые годы на земле Западной Белоруссии было специально расселено около пяти тысяч «осадников» — бывших офицеров и унтер-офицеров легионов Пилсудского, в большинстве своем — профашистски настроенных. Они получали наделы от пятнадцати до сорока пяти гектаров, строили похожие на крепости хутора и служили опорой полицейским властям. Польшей «А» называли центральную и западную Польшу, где нужды в осадниках не было, в отличие от Польши «Б» с враждебно настроенным по отношению к пилсудчикам белорусским и украинским населением. Многие из бывших легионеров предпочли приближающимся частям Красной армии оккупировавших страну немцев, и потому отыскать человека, возможно, знавшего Тараканова до войны, было задачей вполне реальной.

— Вы распорядились дать бумагу русскому?

— Да. Ему объяснили, что правда в его же интересах. Будет писать.

— Почитаем… Люблю подобные произведения, — улыбнулся подполковник, — узнаешь столько нового. Будем продолжать скрупулезно работать над тем, чтобы выявить среди наших людей, и вновь появляющихся рядом с нами, человека с чужим прошлым. Да-да, с чужим прошлым! Вражеский разведчик не может оставаться самим собой, он натягивает чужую личину, берет себе чужое прошлое и выдает его за свое. Понимаете? Обнаружив такого человеками, ни коем случае нельзя его ликвид