Рольф Экартсберг провел в Гарвардском университете исследование приспособленности к жизни его выпускников. В результате оказалось, что среди 100 человек, окончивших университет двадцатью годами ранее, значительная часть пережила кризис. Люди жаловались на то, что их жизнь бесцельна и бессмысленна, — и это несмотря на то, что они вполне успешно справлялись со своей профессиональной работой в качестве адвокатов, врачей, хирургов и (последнее по порядку, но не по значению) — психоаналитиков, как мы можем предположить; они также не испытывали неудач в семейной жизни. Они были охвачены экзистенциальным вакуумом. В нашей диаграмме они должны быть помещены в точке «экз. вак.», под успехом и справа от отчаяния. Феномен отчаяния, несмотря на успех, может быть выражен только в рамках двух независимых измерений.

С другой стороны, существует феномен, который может быть назван осуществлением, несмотря на неудачу. Он помещен в верхнем левом углу и назван «C-Кв.», по названию тюрьмы Сан-Квентин, потому что именно там я встретил человека, свидетельствовавшего в пользу моего утверждения, что смысл может быть обнаружен в жизни буквально в последнее мгновение, перед лицом смерти.

Меня пригласили посетить редактора «Сан-Квентин Ньюс» в калифорнийской государственной тюрьме, который сам был заключенным этой тюрьмы. После того как он опубликовал в газете обзор моей книги, решено было, чтобы он встретился со мной. Это интервью передавалось по радио в камерах тюрьмы тысячам заключенных, включая смертников. Одному из них, который должен был быть казнен в газовой камере четырьмя днями позже, меня попросили специально сказать несколько слов. Как я должен был это сделать? Обращаясь к личному опыту, почерпнутому из другого места, где людей также отправляли в газовые камеры, я выразил свою убежденность в том, что жизнь либо имеет смысл и в таком случае этот смысл не зависит от ее продолжительности, либо она не имеет смысла и в таком случае было бы бесцельным продолжать ее.

Затем я обратился к повести Толстого «Смерть Ивана Ильича». Таким способом я хотел показать узникам, что человек может подняться над самим собой, вырасти выше себя — даже в последнее мгновение — и таким образом внести смысл даже в потерянную прошлую жизнь. Поверите ли вы, что обращение было воспринято заключенными? Позже из письма администратора калифорнийской государственной тюрьмы я узнал, что «статья в „Сан-Квентин Ньюс“, описывавшая посещение доктора Франкла, заняла первое место в конкурсе тюремных журналистов, организованном Университетом Южного Иллинойса. Она получила высшую оценку в представительных группах, собранных из более чем 150 американских исправительных заведений». Когда я поздравил в письме победителя конкурса, он ответил, что «запись нашего разговора получила широкое распространение в тюрьме, но что высказывалась критика вроде того, что это „хорошо в теории, но в жизни все иначе“». Далее он сообщил мне следующее: «Я собираюсь написать очерк от редакции, основанный на нашей теперешней ситуации, на наших непосредственных трудностях, показывающий, что и в жизни это действительно так».

Давайте извлечем урок как из Сан-Квентина, так и из Гарварда. Люди, приговоренные к пожизненному заключению или к смерти в газовой камере, имеют возможность «триумфа», в то время как люди, пользующиеся успехом, могут находиться в «отчаянии».

Два американских автора изучали психологию заключенных концентрационных лагерей. Как они интерпретировали то, что должны были пережить эти заключенные? Как описывается смысл этого страдания при проецировании его в измерение аналитического и динамического психологизма? «Заключенные, — пишет один из авторов, — регрессировали к нарциссическому положению.