|
Чтобы лучше понять это, давайте рассмотрим то, что я назвал бы основной характеристикой любого субъекта, а именно тот факт, что субъект — посредством своей самотрансценденции или интенциональных когнитивных актов — всегда находится в отношении со своими собственными объектами, то есть «интенциональными референтами», на которые его когнитивные акты направлены. В той мере, в какой субъект превращается в просто вещь («овеществление») и, таким образом, сам обращается в объект («объективация»), — в той самой мере его собственные подлинные объекты должны исчезнуть, так что его качество субъекта совершенно теряется. Это действительно не только для человека в целом, но и для любого частного человеческого феномена: чем больше мы рефлектируем по его поводу, тем больше мы теряем из вида его «интенциональный референт».
Релаксация также ускользает от любой попытки «произвести» ее. Это полностью принимал в расчет Дж. Х. Шульц, систематизировавший релаксационные упражнения. Было весьма мудро с его стороны предлагать пациентам во время этих упражнений представлять себе, что их руки становятся тяжелыми; это автоматически создавало релаксацию. Если бы он приказывал пациентам расслабиться, их напряженность возрастала бы, поскольку они интенсивно и намеренно старались бы расслабиться. Не иначе обстоит дело и с терапией чувства неполноценности: пациенту никогда не удается преодолеть его посредством прямого усилия. Чтобы избавиться от чувства неполноценности, он должен пойти, так сказать, в обход, например посещая определенные места, несмотря на чувство неполноценности, или выполняя свою работу, несмотря на это чувство. До тех пор, пока он направляет свое внимание на чувство неполноценности в себе и «борется» с ним, он продолжает страдать от него; однако, как только он сосредоточит внимание на чем-нибудь, кроме себя, например на задании, чувство неполноценности начнет атрофироваться. Уделение излишнего внимания чему-либо я называю «гиперрефлексией». Это сходно с гиперинтенцией в том отношении, что и то и другое может породить невроз. И фактически и то и другое может быть усилено в «группе». Пациенту предлагается внимательно наблюдать себя и следить за собой — что еще более важно, участники группы поощряют его к бесконечному обсуждению с ними всего, что он может извлечь из себя. Подходящим термином для того, что при этом происходит, может быть «переобсуждение». И это «переобсуждение» все в большей мере заменяет смысл жизни, который в наши дни так часто отсутствует, которого не хватает тем нашим пациентам, кто охвачен «экзистенциальным вакуумом» — чувством пустоты и бессмысленности. В этом вакууме расцветает невроз. Напротив, если экзистенциальный вакуум заполняется, неврозы часто исчезают. Нельзя не согласиться с тем, что говорит Шарлотта Бюлер: «Несмотря на значительные отклонения и негативные побочные эффекты, ясно видятся определенные существенные достоинства движения групп общения». Среди основных достоинств она называет «дух кооперации и взаимопомощи». Действительно, правильно понятая группа общения может, конечно же, создать атмосферу взаимной помощи, в которой можно обсуждать смысл жизни. Правильно понятая группа общения не довольствуется созданием условий для самовыражения ее участников, но также обеспечивает их самотрансценденцию. Или, как говорит Роберт М. Холмс, «групповая логотерапия может дать большой выигрыш». Холмс представляет себе «возможности введения логотерапевтической философии в конкретных групповых ситуациях».
Психотерапия и религия
Религия — это один из феноменов, с которыми сталкивается логотерапия у человека, своего пациента. В принципе для логотерапии религиозность и иррелигиозность — сосуществующие феномены, и логотерапия обязана занимать по отношению к ним нейтральную позицию. |
