Эммануэль заговорил очень громко, как будто произносил речь на официальной церемонии:

— Итак, теперь, когда мы все собрались, давайте сразу приступим к делу. — Ответное молчание обескуражило Эммануэля. Немного смутившись, он внимательно оглядел всех присутствующих и добродушно пророкотал: — Вам слово, Хиркенер!

Хиркенер сделал шаг вперед.

— Благодарю вас, господа. — Он скрестил руки на груди, но тут же опустил их, зашел за спинку своего кресла и вцепился в нее обеими руками. Потом кивнул жене: — Давай, Иселин!

Та подошла к мужу и протянула ему коричневую папку. Затем, изящно покачивая бедрами, ушла в дальний угол комнаты и склонилась над стоящим на полу проектором. Когда она нагнулась, юбка задралась довольно высоко. Арвид Фольке-Есперсен выразительно кашлянул.

Иселин Варос обернулась к Арвиду, добродушно подмигнула ему и улыбнулась, как балованному ребенку. Затем она перенесла проектор на стол и включила его.

Арвид и Эммануэль придвинулись поближе, чтобы лучше видеть.

— Выступать перед такой небольшой аудиторией всегда непросто, — заговорил Хиркенер. — Во-первых, позвольте сказать: мы очень рады, что оказались здесь. Мы рады знакомству с вами.

Рейдар мрачно покосился на Эммануэля; тот ожидал такой реакции брата и потому сделал вид, будто ничего не заметил. Он буквально поедал Хиркенера взглядом.

— Кроме того, хотелось бы воспользоваться предоставленной возможностью и поблагодарить вас, Арвид, за наше приятное и полезное сотрудничество, а также за то, что вы пригласили нас к себе домой.

Арвид едва заметно дружелюбно кивнул.

Теперь уже всем стало очевидно, что Рейдар Фольке-Есперсен настроен не на одну волну с братьями. Лицо у него сделалось брюзгливым и недовольным: он прекрасно понимал, какую роль ему отвели во всем спектакле, и оттого злился еще больше. В происходящем ему многое не нравилось. Раздражение усиливалось и потому, что Хиркенер то и дело обращался к нему запросто, по имени.

Хиркенер в очередной раз оскалился в улыбке и посмотрел Рейдару прямо в глаза.

— Как вам известно, я уже сообщил Арвиду и Эммануэлю о своих намерениях. И все же позвольте вначале объяснить, какой цели призвана послужить наша сегодняшняя встреча. Господа, я олицетворяю собой свободу. Да, свободу и покой. В моем распоряжении большие деньги. Но мне не хочется, чтобы деньги оказались краеугольным камнем наших переговоров. Для меня важнее всего ваше доверие. Пожалуйста, поверьте: дело всей вашей жизни попадет в надежные руки!

Он ненадолго зажмурился, словно формулируя в уме очередной перл:

— Опыт — бесценный капитал. Со смиренным почтением взираю я на то, что создано вами. Раз уж мы с Иселин… — он многозначительно посмотрел на немного отчужденную красавицу, которая величественно и благосклонно улыбалась троим братьям, — так далеко зашли, нам остается самая малость — благоразумно разместить инвестиции. Итак, господа, мы провели обширную подготовительную работу. Изучив все обстоятельства и посоветовавшись с признанными специалистами в области финансов, мы единодушно решили следующее. Мы щедро заплатим вам за то, что вы передадите свой магазин нам.

Бизнесмен в красном пиджаке снова зажмурился, как будто пробуя свои слова на вкус. Фигурально выражаясь, он выпустил кота из мешка. Затем он окинул взглядом троих братьев, желая увидеть их реакцию. Повернувшись к экрану, он стал комментировать первый диапозитив с диаграммой расчетов.

Слушая Хиркенера, который продолжал сыпать цифрами, Рейдар все больше мрачнел. Он чуял заговор. Никто пока ничего не сказал о предложении, прозвучавшем в конце вступительной речи Хиркенера. Иселин Варос предложила всем напитки. Арвид взял портвейн, Эммануэль — пиво, Рейдар вежливо отказался.