Мистер Фарн неодобрительно заворчал и открыл дверь, ожидая, пока Эндрю пройдет.

— Мой вам совет, больше не пейте сегодня, — сказал он, когда они стояли в темном проходе. — Спокойной ночи.

Эндрю смотрел, как его маленькая ладная фигурка в темной одежде удаляется по коридору, вот она повернула за угол и исчезла из виду. «Завтра в бой…». Он не ожидал, что его вызовут так скоро. Панический ужас столкнулся в его душе с покорностью судьбе.

«Я мог бы ночью выскользнуть из гостиницы, но что потом? Бесконечное повторение прошлой недели? А если остаться? Опасность будет, по крайней мере, очевидной и передо мной», — подумал он, и все же страх сжал ему горло. Рот и губы пересохли. Было бы легче решить, что делать, за стаканчиком. Он направился к лестнице и вдруг заметил пламя свечи, которое поднималось ему навстречу. Он увидел не само пламя, а его отражение в большом зеркале на крутом повороте лестницы под ним. Свеча проплыла, и в зеркале показалась подруга сэра Генри. Очертания ее тела были неясны благодаря темно-синему бархату платья, которое ниспадало почти до маленьких ступней, а затем уходило шлейфом в темноту позади нее. Белое лицо с яркими, красными губами с тревогой смотрело из зеркала. Свеча в руке, затянутой в длинную перчатку, была слегка опущена и освещала прелестные, изысканно покатые плечи и ямку меж юных грудей. Лицо наклонилось вперед и настороженно смотрело из зеркала на что-то невидимое перед собой. Девушка была, должно быть, так близко, что, хотя Эндрю и не видел ее из-за поворота лестницы, пар от ее дыхания затуманивал изображение.

Появилась рука и смахнула его осторожным и таинственным движением. Эндрю сделал шаг вниз по лестнице, и испуганное изображение отпрянуло от зеркала, а за углом он столкнулся с живым человеком.

— Разглядываешь себя? — спросил он с натянутым и смущенным смехом.

— Да вот, смотрю, хороша или нет, — с вызовом ответила она.

— Тебе это ни к чему, — сказал он.

— А ты что — знаток? — спросила она.

— Я знал многих женщин, — хвастливо заявил Эндрю, — но ты красивее их всех… лицом, — добавил он, неожиданно сохранив верность Элизабет.

— А телом? — спросила она, освещая себя свечой с головы до ног.

— Телом — нет, — неохотно сказал он.

— Но тогда ты слишком молод. — Она придвинулась к нему поближе. — Мужчина постарше считал бы иначе.

Эндрю подумал о мужчине, который все работал, работал, работал над его головой.

— Ты любишь этого старика? — спросил он.

Она оперлась о перила.

— Откуда мне знать? — пробормотала она. — Он был добр ко мне. Я прожила с ним три года. Но он все больше и больше уходит в работу. Я думаю, он меня скоро разлюбит. Нет, я не люблю его, но после трех лет любая женщина как-то привязывается к мужчине.

— Тебе, должно быть, скучно так жить, — сказал Эндрю.

— Ты хочешь сказать, что не прочь переспать со мной? — Она засмеялась. Она осмотрела его с головы до ног сквозь прищуренные веки. — Было бы скучно, если бы я старалась хранить верность. Ты остаешься в гостинице, не так ли? Мы действительно должны найти тебе чистую одежду.

Эндрю отвел взгляд.

— Я бы не стал беспокоиться, — сказал он и начал спускаться по лестнице.

Она пристально и внимательно посмотрела на него, а затем преградила ему дорогу.

— Куда ты? — спросила она.