Но он не слушал, его костлявые ноги шлепали по кафельной плитке, когда он ходил взад и вперед, его ярость нуждалась в выходе. - Он был моим учеником, и ты повернула его против меня!

Я вдохнула, чтобы заорать на него еще сильнее, но вдох застрял в горле, когда он схватил свой амулет, и блестящий меч сверкая, воплотился из него.

- Эй! - вскрикнула я, отступая назад, чтобы увеличить расстояние между нами, и выходя из внутреннего дворика прямо в мягкий песок. Воздух из моих легких вырвался наружу, и я ничего не могла сделать, поскольку он надвигался на меня с мечом, сверкающим в восходящем солнце.

Я ошарашено выпучила глаза, и мое дыхание втянулось, когда меч сверкнул прямо над моей головой. Рон замахнулся и его меч словил первые лучи нового дня.

Я приготовилась умереть. Опять же, я так думала, не зная, что это означало. Но вдруг матово-черный меч возник из ниоткуда, блокируя меч Рона надо мной. Они оба встретились в звоне, который больше чувствовался, чем слышался, и у меня закружилась голова в пузыре энергии, который был выпущен, чтобы размешать эхо с самими небесами. Меч надо мной выглядел столь же незыблемо как время, впитывающееся на свету. Я моргнула, переводя взгляд на возникшего надо мной серафима. Я не могла сказать, был ли это тот же серафим, который приходил ко мне в доме Кайроса. Его белое сияние застилало мне глаза. Его лицо было страшным от гнева и неистово добрым одновременно.

-  Дай мне это, - потребовал серафим, вырвав меч Рона из его костлявых рук.

Меч Рона в руке серафима звякнул, разражаясь эхом от рукоятки до острия. Рон споткнулся, его амулет на груди быстро вспыхнул, прежде чем меч отлетел в сторону, пропустив сквозь себя серебряную линию бесконечности. Видя это, Рон пристыженно прикрыл амулет руками.

Но он все еще злился.

Я ошеломленно сидела у ног серафима. Его ужасный черный меч исчез, и серафим протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Наблюдая, как моя рука двигается, как во сне, я потянулась к нему пальцами. Это была прекрасная рука, слишком сильная, чтобы быть женственной, но слишком изящная, чтобы быть мужественной. И когда я дотронулась до нее, я почувствовала, как божественная сила напевает, проходя сквозь меня.

- Хранитель? Есть ли вопрос, который ты хочешь обсудить? – спросил серафим, обращаясь к Рону, и с легкостью поднимая меня на ноги.

- Она… - пробормотал он, поднимая глаза от меча, все еще находящегося в руке серафима. - Она настроила против меня восходящего светлого хранителя!

- М-м-м…

Это был слабый звук, и я клянусь, я услышала раскаты грома в отдаленных горах, когда мысли серафима эхом отразились между небом и землей. Мой пульс подскочил, и я отступила от них обоих, не зная, что делать со своими руками. Он спас меня, но для чего? Они собирались забрать мой амулет.

- Мне очень жаль, - прошептала я. Рон последовал моему примеру, благоразумно отступая на несколько шагов назад, когда ангел опустился на кафельный пол дворика. Теперь было легче смотреть на него, но все равно его красота все еще причиняла мне боль.

- Ты показала Полу правду ангелов-хранителей, - сказал серафим, глядя на меня с невыносимой добротой. - Они радуются, что их мучения наконец-то понятны, и тебе поются похвалы, не зависимо изменится что-то или нет. Пол сделал выбор, на который он был обречен. Он остался светлым.

- Так и есть, - сказал я, и Рон шумно выдохнул с разочарованием.

- Она настроила его против меня! - запротестовал он. – Он мой ученик!

Я вздрогнула, когда ангел резко посмотрел на Рона. Я даже не успела уловить этого движения. Рон тоже испугался. – Ты сам обратил его против себя, когда держал его в страхе и неведении, - сказал серафим. Он повернулся ко мне и озабоченно нахмурил лоб, выглядя при этом еще прекраснее.  - Мэдисон, почему ты печальная?

Я не могла смотреть вверх, у меня было чувство, что я стою перед самим Богом.