-  К сожалению, Святой престол знает этот город слишком хорошо, - ледяным тоном отрезал нунций.

    -  И сейчас, брат, вам предстоит узнать тайну, которая или возвеличит вас над всеми так, как вы не можете даже представить в своих помыслах, или сотрет в порошок, ибо смертные не имеют права на существование, заподозри они хоть на миг о возможности такого позора. Человек, узнавший об этой тайне, должен быть немедленно умерщвлен, тело его сожжено, череп растерт в порошок, а все вместе взятое развеяно над полем и немедленно перекопано с землей.

    Епископ поверил угрозе. Он знал, что у Святого престола очень длинные руки, хорошая память, а такой пустяк, как человеческие жизни, его никогда не останавливал.

    -  В тысяча двести тридцать девятом году от Рождества Христова, - тихим голосом начал свое повествование папский посланник, - когда монгольский хан Батый позвал к себе на службу новгородского князя Александра, тот в благодарность за службу потребовал освободить от сарацинских язычников Святой город. Батый выполнил просьбу и послал в Палестину два тумена своих воинов во главе с безбожным ханом Хулагу. Очень быстро татары осквернили Иерусалим своим присутствием, и в доказательство исполнения обещанного Батый передал князю каменную крышку Гроба Господня, присланную ему Хулагой. Строго говоря, это не совсем крышка, а большой плоский камень, которым когда-то было закрыто углубление в скале, куда был положен Иисус, и которое называется Гробом Господним. Доблестные христовы воины изгнали татар из Святого города, но крышка Гроба… Она так и осталась в Новгороде, куда ее отправил князь Александр.

    -  Так вот оно что… - пробормотал изумленный епископ.

    -  Вы должны пойти в поход вместе с сыном Кетлера, брат мой, - сообщил нунций хозяину замка, - войти в Новгород, увезти оттуда священную реликвию, и сжечь все летописи, все книги, все записи, все грамоты: сжечь все, на чем язычники могли оставить запись о своей причастности к святой реликвии. И сделать это так, чтобы никто из рыцарей не понял истинного смысла ваших поступков.

    Папский посланник не спрашивал согласия епископа - после того, как тот узнал тайну, у него не оставалось больше никакого пути, кроме подчинения.

    -  Верните реликвию, брат мой, - мужчина перевел взгляд на светлеющее окно. - Верните, и вы сможете сами привезти ее в Рим.

    Это было существенным обещанием. После изгнания крестоносцев из Палестины в руках Святой Церкви не осталось ни единой реликвии, воссоединяющей ее с произошедшим тысячу пятьсот двадцать лет назад чудом. Все попало в руки язычников и сарацин, все оказалось в их власти. И понятно, что человек, торжественно доставивший к Ватиканскому престолу крышку Его Гроба, уже никогда не окажется простым епископом в далеком северном краю. Он станет силой, куда большей, нежели любой из кардиналов, его мнение будет сравнимо с мнением его святейшества, любые его желания - законом.

    Нунций дал возможность дерптскому епископу в полной мере осознать щедрость полученного предложения, и еще раз повторил:

    -  Вы доставите ее сами. Я обещаю.

    -  Хорошо, - кивнул епископ. - Я верну реликвию. Господом клянусь.

    Мужчина удовлетворенно кивнул и поднялся из-за стола, накидывая на голову капюшон:

    -  Светает. Мне лучше уйти до того, как кто-либо узнает о нашей встрече, брат. А вы, дорогой прелат, можете остаться.

    -  Нет-нет, я с вами, - засуетился старик. - Я, вообще, должен быть в Могилеве. Все знают, что я в Могилеве. Все в этом совершенно уверены.

    Разумеется, хозяин замка не стал удерживать гостей.