|
С ним сидел капитан милиции и вполголоса бубнил. Толстяк лениво клевал мороженое из металлической вазочки и кивал. Лариса, ничтоже сумняшеся, заняла соседний столик, и я сел спиной к бывшему попутчику. Подплыла рыхлая блондинка в кружевном фартучке, туго натянутом на выдающихся местах, предложила меню, Ларик выбрала мороженое с заковыристым названием, я попросил принести то же самое и при этом прислушивался к разговору за спиной. — Это же ничего не значит, — вещал капитан, и мне в его голосе почудились виноватые нотки, — документы у них в порядке, ну и вообще… — Я понимаю, что вообще. И документы в порядке, и крыша в порядке. Пожарный надзор там побывал? Небось, ничего толком не осматривали, а? — Этот говорил зло и жестко, твердый тон не вязался с раскисшей фигурой и добрым лицом. — Договорились по-хорошему? — Это вне моей компетенции, — сухо сказал капитан. — Почему бы вам не поинтересоваться у пожарных? — Поинтересуемся. И в санэпидемстанции тоже. И больницу на них натравим — на предмет проверки заводской санчасти. Но мы должны действовать осторожно, иначе этот, как его… новый владелец… э-э… — Хурылев. — Да, иначе этот Хурылев почует опасность. Неизвестно, каких дел он может натворить, а здесь довольно крупный поселок, тысячи людей. Вы видели, какие у него охранники? Нет, все нужно проделать аккуратно. — Как раз охранников мы пробили по картотекам, с ними-то ясно… — Вот именно. — Толстяк звякнул ложкой, выскребая остатки мороженого. Я весь превратился в слух и старался не упустить ни слова. Почему-то сразу решил, что Хурылев — новый владелец Ремжелдора, это о его охранниках говорит толстый прокурор, или кто он там. О тех самых парнях в черных куртках, которые мне так не понравились нынче утром. Тут блондинка принесла нам мороженое и с заученной улыбкой пожелала приятного аппетита. Ларик принялась орудовать ложечкой, выковыривать орехи. Она склонила коротко остриженную голову набок и снова стала похожа на себя маленькую, а я использовал гладкую металлическую вазочку как зеркало, чтобы понаблюдать за соседями. Капитан склонился к собеседнику и, понизив голос, забубнил еще неразборчивее, я едва улавливал отдельные слова. — Ну вот вечером и поглядим, — оборвал его толстяк. С сожалением оглядел опустевшую вазочку, поднял голову и, высмотрев официантку, позвал: — Девушка! Счет, пожалуйста! Томно виляя бедрами, подплыла «девушка», приняла деньги, все тем же заученным тоном поблагодарила: «Спасибо, приходите…» Мужчины поднялись и направились к выходу. Тут и Ларик завела светскую беседу, стала пересказывать какую-то ерунду, которую болтают о Зоне ее сотрудницы. — Обезьяна, — перебил я сестренку, — а почему ты не поинтересовалась, есть ли девушка у меня? — Пожалуйста, не называй меня Обезьяной. — Ладно, и все-таки? Ларик фыркнула, вытерла губки салфеткой и посмотрела на меня в упор: — Да ты на себя погляди! По тебе сразу видно. Весь такой… мятый, неухоженный. |
