– Он знает.

Услышав глубокий насмешливый голос жениха, Элеана деликатно освободилась из рук Бомонта.

– Я сказала Максимилиану, что восхищаюсь его умением находить талантливых скульпторов и живописцев.

Андреас окинул ее проницательным взглядом, от которого Элеане стало не по себе. Как он смеет смотреть на нее так, когда сам только что принимал откровенные заигрывания Сариты!

– Не шути со мной, дорогая, – предупредил Андреас, когда Максимилиан отошел, сославшись на обязанности хозяина галереи.

– Поступай согласно своим правилам, дорогой, – обманчиво ласково заметила она. – И пожалуйста, принеси и мне чего-нибудь выпить. Это даст Сарите еще один шанс поохотится на тебя.

Андреас хрипло выругался.

– Мы сейчас же уйдем, по-хорошему или нет, – сообщил он. – Выбор за тобой.

– Боюсь, Максимилиан расстроится.

– Ничего, переживет.

– Я могу закатить сцену, – предупредила Элеана.

Лицо Андреаса посуровело.

– Это ничего не изменит.

Зато Сарита воспримет их ссору с превеликим удовольствием.

– Надеюсь, мы хотя бы попрощаемся? – спросила она, сдаваясь.

Через десять минут Элеана уже сидела в машине, везущей ее к дому. За всю дорогу она не проронила ни слова и потянулась к ручке дверцы, как только машина остановилась. Было бесполезно говорить, чтобы он не заходил в дом, поэтому Элеана даже не стала пытаться.

– Максимилиан мой друг. Хороший друг! – резко заявила она, давая выход душившей ее ярости, едва они переступили порог дома. – Чего не могу сказать о Сарите!

– Ни Максимилиан, ни Сарита ничего для меня не значат.

Элеана с вызовом вздернула подбородок.

– А что же значит?

– Мы с тобой, – последовал лаконичный ответ.

– Что ж, отлично, – сказала она. – Кстати, Сарита вполне довольна тем, что ты женишься на мне. Эта особа – да будет тебе известно – собирается по-прежнему оставаться твоей любовницей.

– У этой женщины чертовски богатое воображение.

С нее было довольно.

– Прошу тебя, Андреас, уезжай. – В глазах Элеаны сверкнул гнев. – Если ты этого не сделаешь, я вынуждена буду совершить поступок, о котором потом могу пожалеть…

Она не была готова к столь внезапному нападению – одно мгновение, и ее губы оказались в плену яростного поцелуя. Это было откровенное насилие властное, мстительное. Запустив пальцы одной руки в волосы, Андреас удерживал ее голову, другой провел по спине.

Потом давление на губы ослабло. Это было уже не насилие, а страсть, но страсть, граничащая с нежностью, обволакивающая, возбуждающая, доводящая до состояния отрешенности от всего земного, уносящая в неведомые дали наслаждения.

Непонятно откуда, но у нее все же взялись силы отстраниться.

– Сарита для меня ничто, неужели ты этого не понимаешь?

В ответ она не произнесла ни слова, только смотрела на него, чувствуя, что не в состоянии двинуться.

Андреас вновь притянул ее к себе и уткнулся лицом в ямочку у основания шеи, потом коснулся губами волос. Элеана ощутила исходящую от него силу и испугалась, что не устоит.

– Я не хочу, чтобы ты оставался.

– Потому что утром будешь ненавидеть меня?

Она прерывисто вздохнула.

– Еще больше я буду ненавидеть себя.

Ему достаточно было еще раз поцеловать ее, чтобы заставить передумать.

Какая-то часть ее хотела этого до боли. И все же, если она уступит, то потеряет уважение к себе. А это ни к чему хорошему не приведет.