– Залезай в машину! – скомандовал он, открывая дверцу.

Глаза Элеаны полыхнули гневом.

– Не смей мне приказывать!

Хрипло выругавшись, Андреас притянул ее к себе, наклонился и поцеловал.

Она попыталась было сопротивляться, но он крепко удерживал ее голову. И Элеана сдалась, мысленно проклиная предательски слабеющее тело. Руки, только что колотившие по его плечам, замерли и сомкнулись у Андреаса на затылке.

Губы обмякли, она прильнула к нему, уже не думая о том, что всего несколько секунд назад ненавидела этого человека.

Почувствовав, как содрогнулось его тело, как напряглось, Элеана испытала ответный импульс желания. Она будто уносилась куда-то, теряя ощущение времени и пространства, до тех пор пока Андреас не ослабил объятия.

Он поднял голову, посмотрел ей в глаза и в последний раз ласково поцеловал в губы.

Теперь уже Элеана была не способна ни на что, кроме как послушно сесть в машину. Почти всю дорогу до дома она молчала. На несколько самых обычных вопросов Андреаса ответила односложно.

Перед ее мысленным взором снова и снова представал образ Сариты, в мозгу слышался ее голос, вспоминались слова, сказанные брюнеткой.

Свернув с центральной улицы, машина затормозила на стоянке. Заглушив мотор, Андреас отстегнул ремень безопасности и открыл дверцу.

Элеана вопросительно взглянула на него.

– Почему мы остановились?

Он протянул руку и расстегнул ее ремень.

– Ты забыла, что не поужинала?

Одна мысль о еде вызвала тошноту.

– Я не голодна.

– Тогда просто выпьем кофе.

Недовольно посмотрев на него, Элеана встретилась с решительным и твердым взглядом.

– Может, мне тоже можно сказать что-нибудь? Или ты решил установить диктатуру?

– Ты похудела, бледна, под глазами тени.

– А мне-то казалось, что я выгляжу прекрасно, – возразила Элеана.

– Либо мы ужинаем здесь, либо совершаем набег на наш холодильник.

Это значит, что он войдет в дом вместе с ней, станет вести себя как хозяин в кухне, а потом… Ей не хотелось думать о том, что будет потом.

Позволить ему остаться означало смириться…

Ничего не поделаешь, вздохнула она, потянувшись к дверной ручке.

Это был знакомый греческий ресторанчик, где их хорошо знали, поэтому сразу же провели к облюбованному ими столику в глубине зала. Приглушенно звучала музыка, затрагивающая потаенные струны лущи.

Андреас попросил принести кофе, но Элеана отказалась. Кофе по-гречески слишком крепок.

– Чай. И очень слабый, – сказала она и с удивлением услышала, что он заказал рагу из баранины с маслинами. – Но… но я не хочу есть.

Это было одно из самых любимых ее блюд. И, когда оно появилось на столе, Элеана невольно задержала на нем взгляд, вдыхая пряный аромат, поэтому не стала спорить, когда Андреас, наколов кусочек на вилку, дал ей попробовать.

Вкус был изумительный, и, взяв другую вилку, она тоже принялась есть. На что, видимо, и рассчитывал Андреас. Хлеб был горячий, с хрустящей корочкой.

Элеана даже выпила бокал красного вина.

– Ну как, лучше?

Трудно было не улыбнуться в ответ. Она уже ощущала расслабляющее действие вина, несколько снявшего напряжение.

– Да.

– Еще чаю?

Элеана отрицательно покачала головой.

– Хочешь посидеть еще или пойдем?

Сколько она ни старалась, понять что-нибудь по выражению его лица оказалось невозможным. Ясно было, что Андреас чего-то ждет, но чего именно?

Элеана перевела взгляд на площадку, где уже танцевали несколько пар.

Какая-то часть ее существа жаждала физического контакта, его объятий, тогда как другая полнилась мучительной болью – слишком свежи были воспоминания об убийственных намеках Сариты.