Дрожит недвижима, замлела;

         Встает и пал. Но вот несется

         На лошади черкес лихой

         Сквозь ряд штыков; он сильно рвется

         И держит меч над головой;

         Он с казаком вступает в бой;

         Их сабли остры ярко блещут;

         Уж лук звенит, стрела трепещет;

         Удар несется роковой.

         Стрела блестит, свистит, мелькает,

         И в миг казака убивает.

         Но вдруг толпою окружен,

         Копьями острыми пронзен.

         Князь сам от раны издыхает;

         Падет с коня – и все бегут,

         И бранно поле оставляют.

         Лишь ядры русские ревут

         Над их, ужасно, головой.

         По-малу тихнет шумный бой.

         Лишь под горами пыль клубится.

         Черкесы побежденны мчатся,

         Преследоваемы толпой

         Сынов неустрашимых Дона,

         Которых Рейн, Лоар и Рона

         Видали на своих брегах,

         Несут за ними смерть и страх.

XI

         Утихло всё: лишь изредк?

         Услышишь выстрел за горою;

         Редко видно казака,

         Несущегося прямо к бою,

         И в стане русском уж покой.

         Спасен и град, и над рекой

         Маяк блестит, и сторож бродит;

         В окружность быстрым оком смотрит;

         И на плече ружье несет.

         Лишь только слышно: кто идет,

         Лишь громко слушай раздается;

         Лишь только редко пронесется

         Лихой казак чрез русский стан.

         Лишь редко крикнет черный вран

         Голодный, трупы пожирая;

         Лишь изредка мелькнет, блистая,

         Огонь в палатке у солдат.

         И редко чуть блеснет булат,

         Заржавый от крови в сраженье,

         Иль крикнет вдруг в уединенье

         Близ стана русский часовой;

         Везде господствует покой.