Инспектор Франсуа ле Виллар. Сыщик из Парижа. Поклонник Шерлока Холмса, автор перевода монографий Холмса на французский язык. Сотрудничал с Ирен Адлер Нортон по делу Монпансье в романе «Авантюристка».

Барон Альфонс де Ротшильд. Глава крупнейшего отделения международного банковского альянса; владелец широкой сети агентурной разведки в Европе, наниматель Ирен, Годфри и Нелл для выполнения различных заданий, большей частью описанных в романе «Новый скандал в Богемии».

Вступление

Едва заметные точки света… похоже, окна крошечных хижин в глубине леса. «Возница, остановите на минутку у тех хижин, вон там, где светятся окна». – «Окна? Это волки!»

Кэт Марсден

Из желтой тетради

Сегодня вечером он голоден.

Он вернулся домой, хоть и сложно назвать это место домом: изможденный, потерянный, одетый не в ту рубашку, что была на нем, когда он уходил. Я требую, чтобы он помыл руки. (Никак не приучится мыть руки.) Стекая, вода пузырилась розовым: что это было, он не мог объяснить.

Он бродяга, как и я. Бездомный и свободный, словно волк в лесах, словно ястреб в небе.

Иногда я думаю, что он бог, а я дьявол.

Иногда – что он дьявол, а я бог.

Что победит, добро или зло?

Кто победит, Господь или дьявол?

Мне нравится этот неуклюжий язык – источник богопротивных забав: убираем «о» из слова «добро», и получаем «бог». Теперь убираем «д» из слова «добро», приставляем ее к слову «зло» и получаем «дьявол».

Еще одна игра в слова: англичанам, как наиболее противоречивым созданиям Господа (или дьявола?), она особенно понравится. Если прочитать слово «бог» задом наперед, на английском, конечно (ведь для любого англичанина нет другой страны, кроме Англии, и нет большего повода для чванства, чем все английское), то получим слово «пес».

И вот мы получаем еще одну игру: слова «бог» и «дьявол», заменяем на «господин» и «зверь».

Так что я – его господин.

Так что он – мой зверь.

И кто из нас двоих в большей мере бог или в большей мере дьявол, чем другой? Он, она. Ты, я. Добро или зло? Когда пишешь на чужом языке, можешь творить с ним все что угодно. Когда живешь в чужом краю, тебе все прощается. Отсутствие бога уничтожает и дьявола, так что к нам мораль неприменима.

Я веду эти записи: я пою торжество зверства, падение богов и ангелов, триумф дьяволов.

Это мой эксперимент. И последний вопрос: что сильнее, жизнь или смерть?

Ответ не так очевиден, как хотелось бы думать цивилизованному миру.

Однажды в Париже

Всегда одна и та ж и в вечном измененье…

Из дневника. 18 мая 1889 года, суббота

И все же… немудрено, что мои записи больше напоминают неверные старушечьи каракули, а ведь мне нет еще и двадцати пяти. Я не могу унять трясущуюся руку, как не могу унять и дрожь во всем теле, несмотря на жаркий огонь, пылающий в камине, у которого я сижу.

Я надеялась, что чуждая всем условностям жизнь, которую я вела до сих пор, подготовит меня к встрече с неприятными вещами – теми, которые людям, ведущим жизнь размеренную и обыденную, покажутся отвратительными и странными.