– Я подготовлю выписку. Минут через двадцать сможете нас покинуть. Я напишу рекомендации. Будьте добры их…

– Вас ведь Нина зовут? – Андрей присел, опершись о стенку, и прищурился, глядя на женщину.

– Нина Кирилловна.

– Нина. А что вы делаете сегодня вечером? Я приглашаю вас на дефиле в Гостиный Двор…

Глава 4

Настоятельница Феодора проснулась задолго до крика петуха. Она вообще почти не могла спать все ночи с той недавней находки.

– Господи, помилуй нас, грешны-их, – вполголоса пропела Феодора, встала, облачилась в темное платье и вышла из своей кельи в обширную комнату, служившую пока ее кабинетом.

Здесь на старом диване, укрывшись самодельным покрывалом, прикорнула щуплая старушка.

– Спишь, мать Георгия? – спросила настоятельница.

– Не, матушка, что ты, бодрствую! – насильно прервав сон, как призывник-первогодок, моментально проговорила старушка.

– Вот и мне не спится. – Настоятельница присела на край дивана.

Георгия хотела подскочить, но была остановлена властным движением руки Феодоры.

– Ты лежи, лежи, старая, чего ты так резко встаешь-то? Лежи.

Георгия послушно легла. Феодора задумалась о чем-то надолго.

– Что, матушка, страшно тебе все еще, небось? – участливо спросила старушка.

– Подь ты! Все в руках Господа. Только ума не приложу, как он мог там оказаться. Ведь тут после революции все перестраивали под общежития… Мать Георгия…

– Что, матушка?

– Помнишь, что было, когда мы с тобой сюда заселились?

Старушка истово перекрестилась.

– Помню. О господи! Да ты не бойся! С нами – Бог, с нами Бог…

– Кто знает, сколько нам выпадет еще испытаний… – произнесла настоятельница и с тяжким вздохом поднялась.

Запел монастырский петух Жорж, через миг пение подхватили все сельские курятники.

– Погода переменится на жару, – прислушалась Георгия. Она любила Жоржа и сделала тезкой на заграничный манер. – Он нынче сразу после заката пел.

– Да, жарко будет, – задумчиво добавила Феодора.

Еще пятнадцать минут – и монастырское подворье оживет. А послушницы-то должны быть уже на ногах – утренняя обедня идет до восхода солнца.

Феодора налила себе из трехлитровой банки воды в стакан: вода натощак по утрам лучше любого лекарства от старости. И пошла к выходу.

– Ты отлежись сегодня, не усердствуй. А то опять машину не доищешься – тебя в больницу вести.

– Да, матушка, здорова я уже. Оклемалась, – заикнулась было старушка: два дня назад у нее был сердечный приступ.

Но настоятельница так на нее зыркнула, что у той пропала охота спорить:

– Отлежусь, ладно.

– Ну, с Богом, – Феодосия глянула на висевший в углу список с местной чудотворной иконы Божьей Матери, перекрестилась и вышла на улицу.

День будет точно ясный, солнечный. Небо своим голубым шифоном уже покрыло грешную землю. Феодора с удовольствием вдохнула сладкий утренний воздух. Жорж никогда не ошибался…

А вот в то утро несколько лет назад моросил дождь, петух пропел перед тем раньше девяти вечера. То был знак.

Несмотря на разруху – от старых строений и монастырской стены осталась лишь треть, – древний монастырь в последние два года выглядел весело и безмятежно, как и подобает. На всем здесь присутствовал отпечаток надежды: строительные леса окружили храм и кельи – стройматериалы, инвентарь встречались тут на каждом шагу.