– Куда его везут?!

– Девушку вниз, – ожила и выплюнула фразу рация в руках усатого инспектора.

– Пройдемте со мной. За вами тоже прибыли. – Гаишник посмотрел в окно.

Нина проследила за его взглядом. На площадке у здания поста припарковалась иномарка представительского класса с тонированными стеклами. Увидев ее, женщина рванула дверь, выскочила наружу и понеслась вниз по лестнице.

– Стой! – метнулся за ней инспектор.

Поздно. Алексей обернулся на ее бег, но бойцы тут же стали впихивать его в машину, нажимая на голову. Он оказался внутри автомобиля, и машина сразу же отъехала с воем включенной сирены. Нина замерла на последней ступеньке.

– Вам туда. – Ее взяли под руку и подвели к черной иномарке.

Дверца открылась, Нина упала на кожаное сиденье.

– Нинка… Здравствуй, что ли… – произнес знакомый голос.

Нина повернула голову. Рядом сидел Кирилл Петрович. Она сжала губы и качнула головой: знал бы отец!

– Поехали! – дал команду адъютанту, и тот завел двигатель.

Какое-то время сидели молча. Женщину переполняла ненависть. Злоба была настолько сильной, что Нина чувствовала, сидя рядом с Бессоновым, холод, исходящий от его тела. Это была энергия его вины, во всяком случае, так ей казалось. Она вообще вдруг стала какой-то сверхчувствительной в эти дни…

– Нинка, ты меня не бойся, – заговорил генерал, – ты же знаешь, какую должность я занимаю. Я могу и уничтожить. А могу и новую жизнь дать. Нам бы только понять друг друга. Давай начистоту. На кого ты работаешь?

Она прыснула от истеричного хохота.

– Вы серьезно?

Генерал насупился. Ладно, плавали, знаем.

– Нина, – заговорил он усталым смягчившимся тоном, – я ведь понимаю, что ты не виновата. Что ж ты думаешь, я – бездушная скотина, что ли? Ты мне как дочь. Так и останется, даже если ты…

Нина молчала. Она размышляла. Из этой ситуации следовало извлечь хоть какую-то пользу.

– В общем, видишь, какая штука получилась. По нашим данным, камень больше восьмидесяти лет находился за границей. И это косвенно подтвердила экспертиза: в тобольском монастыре он оказался лет десять назад, не больше. Долго объяснять, там проверили кладку, известку и так далее… – Он помолчал, обдумывая, что говорить, а что придержать. – Нинка, это игра с большими ставками. Надеюсь, ты не вполне отдаешь себе отчет…

– Я все вам расскажу. Если вы мне пообещаете… – оборвала Нина.

– Говори.

Она сделала глубокий вдох:

– Я бы на вашем месте предпочла решить все полюбовно.

– Так я, собственно, о том же…

– Полюбовно, это значит – нужно пойти на компромисс…

– Компромисс? Что за условие?

– Везите меня к Андрею Пронину.

Генерал шумно и, как показалось Нине, искусственно вздохнул:

– Я понимаю. Ты думаешь, я бесчувственный солдафон? Но это невозможно… Он подозревается в краже бриллианта. Скандал, Нина… Пока я делу официального движения не дал… Но я не могу держать паузу долго. Я должен вернуть камень и наказать виновных…

– Никто не знает, где бриллиант.

Бессонов усмехнулся и грубовато взял ее за подбородок, развернув к себе лицом.

– А если ты ошибаешься? Лучше скажи сама, где он, пока не поздно.

Нина улыбнулась.

– А я не пророню ни слова, пока не увижу Андрея. И еще его…

– «Его»?

– Того человека, которого вы объявили моим похитителем.