– Добро пожаловать на борт нашей яхты, – пророкотал по-немецки низкий голос. Франсиско Суарез сидел на лиловом диване. Его огромный торс был втиснут в белый свитер, желтые брюки самым неприличным образом обтягивали жирные ляжки, многочисленные подбородки дрожали, когда он говорил. Подвернутые рукава открывали руки, покрытые густой рыжей шерстью. На лице выделялись необыкновенно светлые голубые глаза и большие рыжие усы, которые почти скрывали тонкие губы, и такой крючковатый нос, что он казался ненастоящим. Однако все вместе вовсе не производило комического впечатления. Наоборот, от этого человека веяло ощущением огромной силы. Пожимая Малко руку, он едва не раздавил ему пальцы. Суарез внимательно рассматривал гостей. Ева, в свою очередь, тоже не отрывала от него глаз. Ее привлекала эта грубая животная сила. Прервав молчание, она, наконец, сказала:

– Герр Франсиско... – она споткнулась на испанском имени. – Герр Суарез, вы в курсе нашей проблемы. Вы обещали нашим друзьям из Мюнхена оказать герру Линге эффективную помощь.

– Окончательную, – сказал Суарез. – Друзья моих друзей – мои друзья.

В его голосе не было и намека на иронию. Малко инстинктивно напрягся. Вид Суареза действовал на него угнетающе. Если его настоящее имя Суарез, то Малко тогда сын папы римского. Он вдруг ощутил, что совершает подлинное безумие. Его история не выдержит и пятиминутной проверки в разговоре с настоящим эсэсовцем. Суарез, конечно же, был из числа тех высокопоставленных нацистов, которые спокойно проживали деньги, спрятанные во время войны за границей. У Малко появилось неодолимое желание убежать. Тем хуже для Руди Герна. Можно найти другой способ до него добраться. Однако Франсиско Суарез уже начал играть роль хозяина:

– Немного виски, герр Линге, если не ошибаюсь? Я люблю встречаться со старыми товарищами.

– Я тоже.

Малко с трудом улыбнулся. Он думал о Кризантеме и его пистолете.

– Я предпочитаю водку, если у вас есть.

Франсиско Суарез хлопнул в ладоши. Появились два матроса, которых они уже видели. Один, скрестив руки, остался стоять у двери, другой подошел к бару и разлил по стаканам водку и виски. Они молча выпили. Вдруг Малко услышал какой-то шум. Он напряженно прислушался и поставил стакан на стол. Поднимали якорь. Корпус яхты легко вибрировал.

– Что случилось?

– Мы отплываем, – ответил Франсиско, но не объяснил почему. Вертя в руках пустой стакан, он не отрывал от Малко взгляда. Послышалась беготня на палубе, крики по-немецки и по-испански, шум двигателей усилился, и яхта плавно отчалила от набережной.

Ева всплеснула руками:

– Как здорово, герр Суарез! Я первый раз в жизни плыву на яхте по морю.

Суарез улыбнулся.

– Кстати, – спросил он, – в какой бригаде вы были, дорогой друг?

Видя, что Малко колеблется, он понимающе улыбнулся:

– Ах, я понимаю вашу нерешительность. Разрешите сначала представиться мне: обергруппенфюрер Антон Брюнер.

– Дивизия Сеппа Дитриха, – механически произнес Малко.

– Но ведь у вас неприятности не из-за этого, – отечески заметил Брюнер.

Малко секунду колебался:

– Нет, но позже меня перевели в другое место, мы охраняли лагерь в Биркенау...

– Ах, так вы находились почти под моим командованием. – Его голубые глаза потеплели. Антон Брюнер налил второй стакан шнапса и ободряюще произнес:

– Вы в надежных руках, мои дорогой. На этой яхте мы уже много раз перевозили наших друзей.