— Видите ли, — вмешался доктор, — Клим Пантелеевич писатель и драматург. Две его пьесы поставил наш ставропольский театр.

— Так что ж вы раньше молчали! — вскинув руки, обрадовался Сорокопятов. — Нам сам Бог велел познакомиться! А где вы печатались?

— Мои рассказы выходили отдельной книжкой у Суворина, но тираж был невелик. Я пишу под псевдонимом.

— И как, позвольте узнать, ваше литературное прозвище?

— Побединцев, Клим Побединцев.

— Нет, к сожалению, не слышал. Но это ничего… А книжечки, случаем, не найдется?

— С собой нет, но если хотите, я вам позже вышлю.

— Непременно. Но, быть может, в магазине у Синани найдется экземпляр, — предположил Сорокопятов. — Вот уж непременно попрошу у вас автограф!

— Ох, и разбередили вы душу мою грешную «рюмочками» да «груздочками», — пробалагурил Нижегородцев, — мочи нет! Так что позвольте, господа, пригласить вас отметить знакомство в ресторане. Какое заведение порекомендуете, Ярополк Святославович?

— Лучшим, бесспорно, является ресторация при гостинице «Россия», но ведь пост…

— Ах да, виноват, господа, — стушевался Нижегородцев. — Но ничего, надеюсь, мы еще наверстаем.

— Ну и грешники мы с вами Николай Петрович, — допивая содержимое бокала, выговорил Клим Пантелеевич. — Сейчас самое время о Боге думать, а мы «водочка», «ветчинка»…

Издалека донесся переливчатый колокольный звон.

— Слышите? К акафисту зовут… Надо бы в здешний храм наведаться.

— А в какой именно желаете? — поймал взгляд собеседника Сорокопятов. — В Ялте, как я выяснил, всего восемь церквей, три из них — домовые. Прямо перед нами — храм святого Александра Невского. Он установлен на средства горожан в память об убиенном императоре Александре II.

— Позвольте-позвольте, — вмешался в разговор Нижегородцев, — а я где-то слышал, что основание этого собора связано со смертью Александра III, почившего в Ливадийском имении осенью девяносто четвертого года.

— Нет-нет, уверяю вас — это ошибочное мнение. Я читал в «Русской Ривьере», что именно на заседании Городской думы в марте 1881 года и было принято сие решение. Правда, сначала построили небольшую деревянную часовню и уже потом, при нынешнем Государе, возник сегодняшний храм. Тут недалеко.

— Пожалуй, мы пройдемся, — изрек Ардашев и повернулся к официанту. — Возьми, любезный, сдачи не надо, — он протянул две рублевые купюры. В этот момент литератор сделал вялую попытку вынуть бумажник, но адвокат жестом остановил его:

— Нет-нет, позвольте мне. Сожалею, но нам пора — у нас запланирована встреча в конторе одного местного комиссионера по купле-продаже недвижимости. Он обещал помочь с приобретением дач. Его фамилия Ненароков. Не слыхали о таком?

— А как же! Говорят, у него самый высокий куртаж, но зато имеется приличный штат собственных агентов. Ну, не буду вас больше задерживать. Искренне рад знакомству. Культурные люди в наше время — точно алмаз на пыльной дороге, — подобострастно пролепетал Сорокопятов. — Смею откланяться.

— Надеюсь, еще увидимся, — попрощался Клим Пантелеевич и вместе с доктором зашагал к Александровскому скверу.

Прогулка по набережной доставляла Ардашеву наслаждение. И дело было не только в теплой весенней погоде, обилии цветущих деревьев, нескончаемом клекоте чаек или шуме морского прибоя.