Уолтер был поражен и расстроен.

— Я никогда не думал об этом. Меня всегда убеждали в том, что так называемые науки — весьма неопределенны и сплошь одна теория, они не имеют отношения к реальности, и еще что в науке отсутствует логика.

— Я не так уж много знаю, — ответил Тристрам, — и уверен, что ты знаешь гораздо больше меня. Тебя, Уолтер из Гер-ни, в Оксфорде очень ценят как прилежного студента и уважают. Но я твердо знаю одну вещь. В науках нет ничего неопределенного. Наоборот, науки весьма точны и основаны на фактах, на доказанных фактах…

— Ты хочешь сказать, что логика, на которой основано все наше учение, не построена на фактах?

— Я никогда не изучал логику, но кажется, что она состоит из логических рассуждений, основанных на мечтах и ложных представлениях умерших философов.

— Мои учителя называют это бесконечной ересью, — заявил Уолтер, употребив выражение, которое так часто повторяли в Оксфорде, что оно грозило навязнуть на зубах. — Меня учили тому, что реальность принадлежит сфере абстрактной мысли. Человек меняется, но все человеческое неизменно. Материальные вещи преходящи, и они не имеют важного значения. В будущем станет необязательно путешествовать, и поэтому сейчас нет смысла строить суда. Нам следует только изучить установленные вечные истины, правду о человечестве, переданную нам знаменитыми мыслителями прошлого.

— Ты не обидишься, если я скажу тебе, что это все не что иное, как бесконечная чепуха?

Ветер переменился и теперь задувал под лестницу. Наносимые ветром струи дождя мочили им лицо. Уолтер попытался защитить лицо и подтянуть окаймленный мехом плащ, но тогда оставались непокрытыми ноги. Он изо всех сил старался не дрожать. Но, несмотря на все неудобства, ему было интересно продолжить спор с Тристрамом.

— Какая удивительная ночь. Тристрам Гриффен, ты мне очень нравишься. Мне раньше никогда не приходило в голову, что два человека из разных социальных слоев могут стать близки и интересны друг другу.

— Мы родились так далеко друг от друга, как ад и рай, — заявил сын лучника. — Наверно, в том, что мы чувствуем и во что верим, тоже должна быть такая же огромная разница. Меня поражает, что ты разговариваешь со мной как с равным себе человеком.

Уолтер захохотал:

— Прости меня, но должен сказать, что я раньше не встречал простого человека, чьи мнения были бы мне настолько интересны. Мне всегда казалось, что простолюдины просто не способны сформировать собственное мнение. У меня в голове все перемешалось. Клянусь святым Эйданом, мне кажется, тебе удалось выучиться в Оксфорде более важным вещам, чем мне.

— Как ни странно, но Бог награждает разумом простых людей и даже вольнослушателей.

Они сели рядышком и прикрылись плащом. Уолтер чувствовал, что от дождя у него намокли волосы. На них сильно капало с шаткой лестницы.

Тристрам продолжил:

— Я хочу предложить тебе кое-что. Мне лучше завтра там не показываться, но ты можешь спокойно отправиться на лекцию Роджера Бэкона. Ты займешь там мое место. Послушай его, и, может, что-то для тебя прояснится.

Уолтер подумал, потом согласился:

— Я приехал в Оксфорд, чтобы учиться, и, может, мне стоит разок послушать лекцию этого удивительного монаха. Я сделаю так, как ты мне предложил. Если только переживу эту ночь, — добавил он, дрожа от сырости и холода.

4

Большинство университетских занятий проходили в городских церквах, но некоторым из учителей приходилось искать другие помещения — в гостиницах или даже в частных домах. Следуя объяснениям Тристрама, Уолтер подошел к высокому дому из камня в восточном приходе.