Орел Обреченности насчитал меньше десяти боевых братьев, и, дав им выбор, он повел в сражение меньше половины из их числа. Смертельная агония паразитов освободила заключенных из-под контроля Новых Людей, но шок многих из них ослабил. Руки Тарика были все еще покрыты кровью и пеплом от личинки, которую он вырвал из своей груди.

— Пусть Вулкан будет моим свидетелем, — продолжил воин из Саламандр, — каждый сросток в крепости ополчился против нас!

— Значит, будет еще веселее, — произнес Килан, но его попытка бравады упала не на благодатную почву.

— В любой другой день я бы согласился, — кивнул Тарик, — но нас мало, мы слабы и не готовы к драке, а их слишком много. Мы можем только держаться.

Килан пригнулся, когда лазерный луч росчерком прошел над его головой и ударился в каменный пол.

— Да пусть сгниют эти мерзкие душонки! — прорычал он. — Мы не можем умереть вот так! Мы избранные Императора, и за каждую нашу рану мы должны отплатить, иначе все умрем, прячась в темноте!

Он выстрелил в ответ и убил змея, скользящего к ним на животе. Воин Гвардии Ворона взглянул на Орла Обреченности, в его глазах полыхало пламя:

— Кандалы Байла сломаны! И если нам суждено умереть здесь, мы погибнем с честью!

Тарик отбросил один из пистолетов, обойма была пуста, а дуло деформировалось и было раскалено добела от чрезмерного использования. Он вставил последний оставшийся магазин в другой пистолет и прошептал слова благословения:

— Император, умоляю тебя, — тихо молил он, его голос терялся в грохоте и шуме битвы, — проведи нас через это.

— Что ты сказал, родич? — наседал Килан. — Разве твой Орден не приветствует смерть? Может быть, нам выбраться и найти ее там?

Он тыкнул пальцем в скопление врагов, крадущихся к входу в пещеру.

— Судьба возьмет нас, когда будет готова, — ответил Тарик, — возможно сегодня…

Саламандра начал было отвечать, но его прошил залп лазерного огня, пришедший из загроможденного входа. Тарик выругался от ненависти и выстрелил в ответ, убив того, кто только что уложил его боевого брата. Он все еще проклинал и ругался, когда затвор пистолета тяжело ударился о металл, с последним, финальным щелчком — последний патрон был потрачен.

— Пусть так и будет, — сказал он, — давайте, попробуйте взять меня, если осмелитесь.

Тарик вслушивался в визг лазерных разрядов, полосующих воздух вокруг него, рев и болтовню модификатов, ожидая, когда вражеские боевые кличи эхом разнесутся по пещере, но вместо этого он услышал характерный гром массивных болтеров. Выглянув из укрытия, он увидел, как модификатов рвет на куски поток беснующихся снарядов и гулкие взрывы крак-гранат.

Килан кинулся вперед, ощутив, что враг обратился в бегство, Тарик последовал за ним, стремительно несясь к входу в пещеру. Но дымный свет снаружи внезапно перегородили очертания фигур в тяжелой силовой броне, завитки кордита обволакивали их словно плащи. Тарик увидел утонченную, дикую ухмылку боевого шлема типа VII "Аквила", во мраке глаза сияли красным. На его губах появилась непрошеная ухмылка.

— Братья Империума, — произнесла фигура в черном и темно-красном, — вооружайтесь!

— Я так полагаю, друзья Рафена? — смеясь, молвил Килан.

— Верно. Мы подумали, что вам пригодится кой-какая помощь, — Расчленитель пнул мертвого минотавра и затем осмотрел выживших:

— Это все, кто остались?

Задавая вопрос, он снял свой шлем.

— Ага, — ответил гвардеец Ворона, — еще несколько с братом Рафеном, и все.

— А архи-предатель? — вопрос исходил от стоящего рядом Кровавого Ангела.