Низкий, гулкий стон завибрировал в воде, частота была настолько низка, что Пулуо ощутил его ребрами.

— Ты привлек ее внимание, брат, — промолвил Аджир.

Пулуо медленно кивнул, когда разбросанные красные диски ярче и четче засветились во мраке. Яркость усилилась, когда стон достиг пика, появилось еще больше огромных теней, которые, казалось, оторвались и продвигались ближе.

— Вот и он! — заорал Эйген.

Можно было легко представить себе, что атакующих было множество, а не один. Стремительные тросы из мускулов летели к ним, каждый, казалось, жил своей отдельной жизнью и не было соединен с другими. Невидимая в тенях, основная громада тела кракена казалась отрезанной, вне досягаемости. Но думать так было смертельно опасно. Пулуо напомнил себе, что каждая из этих конечностей всего лишь одна грань огромного врага, и все они работают вместе, управляемые одним разумом хищника.

Он снова открыл огонь, болтерные снаряды двигались мучительно медленно. Астартес увидел, как опустилось мерцающее лезвие меча Рафена, разрезая скользящим ударом щупальце, от которого осталась пленка темной крови.

Затем сержант впервые поднял свой плазменный пистолет и выстрелил, на краткий миг область вокруг воинов осветилась ярким, жестким свечением, которое отбрасывало прыгающие тени. Росчерк обжигающей, белой плазмы проткнул воду, вскипятив канал к своей цели, и через долю секунды Рафена окутало облаком бурлящих пузырьков, когда жаро-гаситель оружия отвел лишнее тепло.

Уменьшилось еще одно щупальце, его кончик увял и оплавился, кракен издал еще один субчастотный вой.

— Усиливаем атаку! — прорычал командир.

В ОТЛИЧИЕ от командного центра двумя палубами выше, инжинариум был местом самой большой концентрации рабов-машин, и это было не удивительно. В центре "Неймоса", защищенном броней гораздо лучше, чем другие секции судна, в массивной бронированной сфере прятались сердце и душа субмарины.

Церису выдался шанс взглянуть на этот модуль, кратко оценить его по линиям света, двигающимся вверх и вниз по охлаждающим трубам, которые его окружали. Термоядерный реактор. За этими плитами из титана и сверхпрочного сплава, тлели угли термоядерного пламени. Они представляли собой зарождающуюся звезду, плененную там, дабы питать двигатели и внутренние системы "Неймоса". Реактор должна была обслуживать ватага технопровидцев, но в этой миссии этот отсек занимал экипаж только из сервиторов.

Пронзительный взгляд псайкера прошелся по расслабленным и пустым лицам рабов-машин, пока они выполняли свои задачи, явно игнорируя тот факт, что судно было атаковано. Тут и там дрожь обшивки отправляла одного из илотов грудой тряпья на палубу, но они просто вставали и продолжали работать. Заговорил Нокс, он стоял рядом с плечом и держал поднятый болтер:

— Он тут?

Церис взглянул на пси-камень ксеносов в руке. Он уловил отблеск изумруда за рунами или это была просто игра света? Он не был в этом уверен. Но зато он точно знал другое:

— Он здесь, — кивнул псайкер, — я чую след его разума. Он оставляет аромат.

Шепот камня притягивал его, в этом месте подобное тянулось к подобному.

Кейн передернул затвор своего болтера:

— Кто именно?

Он водил оружием из стороны в сторону, наводя на бормочущих сервиторов. Их было несколько.

Церис ощущал слабое мерцание мыслеформ от рабов-машин, небольшие вспышки разумной деятельности, которую едва можно было уловить, если только не сконцентрироваться на них. Сломленная душа Зеллика пачкала их всех, порча имплантом ксеносов давала тень и была видима его сверхъестественным чувствам, словно движущаяся масляная пленка на поверхности воды.