— Подъезжаем! — сказал Купри, привставая.

Открылся «Мак-Мердо» — россыпи красных, синих, белых домов вблизи мыса Хат-Пойнт. В стороне высилась гора Обсервейшн-хилл, откуда спутники капитана Скотта высматривали, не возвращаются ли их товарищи из похода. За горою, у южного подножия Эребуса, расположился пригород «Мак-Мердо» — посёлок Скотт-бейз.

Издали взгляд замечал среди застройки вразброс строгие очертания улиц и переулков — напоминание о том, что когда-то в «Мак-Мердо» правил американский военно-морской флот. Ушли вояки — и, видать, порядок с собой забрали…

Водитель постучал в заднее окошко кабины.

— Вас где высадить? — прокричал он.

— У церкви! — проорал в ответ Купри.

— Так вы к Кудрявому?

— Ну!

Водила кивнул и отвернулся. Поддал скорости.

На улицах «Мак-Мердо» было людно, антаркты копошились, как давеча «адельки», — таскали какие-то трубы, тянули пучки кабелей, меняли перфорированный настил на проезжей части, кучковались и обсуждали мировые проблемы.

За домом со множеством антенн на плоской крыше показался ангар, на двери которого был намалёван развесёлый пингвин с сигаретой в клюве, с голубым синяком под глазом, с ярко-красными следами поцелуев, с чётким чёрным отпечатком сапога на белой груди.

— «Гарольд-клаб», — буркнул комиссар. — А вон — «Чэпел оф сноус».

Сихали увидел полукруглый барак, крыльцо которого венчала невысокая остроконечная башенка с крестом. Вездеход остановился.

— Приехали!

«Великолепная шестёрка» сошла и помахала вслед трогавшемуся танку-транспортёру. Тугарин-Змей перекрестился на церковь.

— А вон и сам чаплан. — Купри указал подбородком на священника в ярко-жёлтой куртке с чёрным крестом во всю спину. — Зовут — Джунакуаат Помаутук.

— Эскимос, что ли? — поинтересовался Рыжий.

— Иннуит, — политкорректно поправил его комиссар.

— То же яйцо, — фыркнул Шурик, — только в профиль!

Чаплан приблизился, откидывая капюшон, и оказался лысым. У Джунакуаата было круглое лицо, мясистый нос и полные, мокрые губы. Из-под мохнатых щёточек-бровей смотрели чёрные глаза, бестрепетные и умные.

Помаутук быстро облизнул губы, улыбнулся и протянул руку для приветствия.

— Здравствуйте, здравствуйте! — пропел он. — О, комиссар! Как вы?..

— Вашими молитвами, пастор, — вздохнул Купри.

— А это… не сам ли генрук ТОЗО посетил нас?

— Он самый, — улыбнулся Сихали — Кудрявый был ему чем-то симпатичен.

— Проходите, проходите! — засуетился пастор. — Разносолов не держу, но чая, кофе и какао — в достатке. И в горячем виде!

Вслед за радушным хозяином антаркты и океанцы отправились в обход «Чэпел оф сноус», выходя к дверям личных покоев чаплана.

Проведя гостей в тёплые, уютные комнаты, он заставил столик большими чашками и кружками. Зашумел старинный электрочайник, защёлкала кофеварка не менее антикварного вида.

После обильного пития священник спросил серьёзно:

— Так что вас привело ко мне?

Сихали переглянулся с Купри, и комиссар, сопя и морщась, изложил по порядку, что с ними приключилось. Помаутук живо заинтересовался рассказом.

— Такое впечатление, — сказал он, облизывая губы, — что вас преследовали не зря, а имея какую-то конкретную цель…

— Вот она, проклятая, — пробурчал Димдимыч, доставая два кристалла-«вещдока».