С 1939 г. Председатель Совета Еврейской Общины Варшавского гетто (Юденрата). На этом посту до самой своей смерти действовал целеустремленно и самоотверженно, спасая почти полмиллиона человек от голода, холода, болезней, немецкого террора и полькой юдофобии. Особые усилия прилагал для облегчения участи детей.

Будучи патриотом Полыни, сторонником Пилсудского, представителем ассимилированного буржуазного еврейства, А. Черняков не мог пользоваться расположением ни левых, ни крайне правых еврейских кругов. Принятие им на себя руководства гетто, необходимость выполнения бесчеловечных приказов оккупационных властей только усиливали враждебное отношение к Чернякову и ортодоксально-религиозных евреев, и сионистов, и коммунистов, и социалистов. Лишенный широкой поддержки, почти без единомышленников, А. Черняков тем не менее с предельной честностью, отвагой и самопожертвованием исполнял свою (историческую, как он сам считал) роль, используя любую возможность отдалить гибель смертников гетто.

Находясь сам в положении смертника и заложника и дважды получив предложение бежать - в Палестину, а по некоторым данным, и в Италию, где его ждало почетное гражданство - Черняков, однако, посчитал это дезертирством и продолжал волочить глыбу Ответственности и Отверженности до 23 июля 1942 года, когда немцы потребовали подготовить к следующему дню отправку на уничтожение транспорта детей. Он написал сотрудникам: “Я бессилен, сердце мое рвется от скорби и жалости, больше вынести этого не могу”. И жене: “От меня требуют, чтобы я собственными руками убивал детей своего народа. Мне остается только умереть”. И принял яд.

На похоронах А. Чернякова траурную хвалу ему произнес Януш Корчак.

Приведенные сведения взяты из книги “Дневник варшавского гетто А. Чернякова” (в обработке и с дополнениями М. Фукса), изданной в 1983 г. в Варшаве. Специфические условия написания “Чернового варианта” не позволили автору своевременно ознакомиться с “Дневником”, который впервые был опубликован в Израиле на иврите в 1968 году.

По иронии еврейского рока Еврейский Исторический институт в Варшаве в 1947 г. не приобрел “Дневник” А. Чернякова, и до 70-х годов он не мог отразиться в работах о варшавском гетто, следуя за которыми автор оказался неточен в деталях и некорректен в общей трактовке: она слабо соответствует трагизму судьбы Адама Чернякова.

Переписать “Черновой вариант” уже поздно - глава о Варшавском гетто была опубликована и даже пользовалась некоторой популярностью, что усугубляет горечь автора.

Ему остается покаяться перед тенью Адама Чернякова и низко поклониться светлой Его памяти.