— Холодец, холодец! Кому холодец? — крикнул он, и тотчас Аня с Лидой с визгом вскочили со своих мест, и Артем только на полсекунды опоздал разжать ладони — тяжелое и скользкое месиво медузы шумно шлепнулось на гальку, где лежали девчонки, и разбилось на трясущиеся куски и кусочки. Брызги ее обожгли горячее от солнца плечо Феликса.

— Дуролом!

Но все-таки Артем удачливый и зоркий: он, а не кто другой, нашел в гальке несколько дней назад этот маленький серебряный кружочек, который постоянно болтается теперь на Аниной шее.

— Смотрите, что это? — подошел он в тот день к ребятам, открывая ладонь.

— Брось откуда поднял, — лениво сказал Захарка и хотел уже было ударить под руку, но блестящий кружок с ладони Артема успел перехватить Аркаша.

— Монета, — сказал он. — Древнегреческая. Тетрадрахма. С дельфином. Смотрите, выпрыгнул из воды, изогнулся над волной… Море вынесло, что ли?

— Ой, где дельфин? — всполошилась загоравшая поблизости Аня, подбежала и стала разглядывать тетрадрахму. — Какая красота! Дай мне ее, Артемочка, вечно помнить буду! Я медальон из нее сделаю, цепочка у меня уже есть!

— Нравится? Бери, — сказал Артем, и эта легкость, с которой он расстался со своей находкой, сильно уколола Феликса. — Может, тебе еще дырочку в ней проделать?

— А ты сумеешь?

— У кого ты спрашиваешь?

И пока Аркаша уговаривал Аню не портить монетку, Артем отыскал в гальке ржавый гвоздь и, приладив тонкую, как листок акации, монетку на плоском камне, пробил у ее края дырочку.

— Говорят, носить изображение дельфина — это к счастью, — сказала Лида. — И мне бы такого. — И стала ходить по пляжу, вглядываясь в гальку, и, ясное дело, ничего не нашла.

Но, конечно же, эту крошечную незаметную монетку не сравнить с золотом босоножек!

…Потом ребята оживленно болтали о последней сенсации городка — «Черных кипарисах». Так назывался фильм, который в прошлом году снимали в Скалистом и который, судя по громадной афише на кинотеатре «Волна», должен пойти с завтрашнего дня. И все, все было бы нормально, если бы Лида не пискнула, что видела утром на рынке такие большие и свежие горные маки — ну не оторвешься! — и если бы Семка не захныкал, что пора размяться, что давно не лазили к зубцам Горы Ветров, где растут такие вот маки, и тому подобное. Феликс хотел враз оборвать этот мышиный писк, но тут к ним по гальке подползла Аня в черном в косую полоску купальнике и белой резиновой шапочке с оттиснутыми рыбками и сказала:

— А и правда… Когда лазили туда? Совсем закисли на пляже…

Артем, кажется, поймал ее взгляд, потому что длинные очки его дернулись, губы шевельнулись. Но Феликс не дал ему раскрыть рта.

— Хоть завтра.

— Честно? — острые ресницы Ани приподнялись. — А как — на автобусе или пехом?

— Хоть на личном вертолете. А я полезу на своих на двоих.

— Феля, — сказала Аня таким голосом, что он понял: нечего ему опасаться Артема. — Так завтра? Точно? Ура!

— Подумаешь, счастье! — заметил Дима, лежавший с края их компании. — Как будто ни разу не лазили… Можно даже сегодня успеть подняться, после обеда…

— Можешь лезть, тебя никто не держит! — сердито сказала Аня и вдруг осеклась и уткнула лоб в раскаленную гальку.

— И полезу, если захочу! — упрямо повторил Дима. — Думаете, без вас я никуда?

Феликс вскинул к нему голову.