— А ты разве их не используешь?! — Мойла вдруг с вызовом вскинул голову. — Да и много ли я их задействовал? Жалкая кучка! То, что люди сами творят друг с другом, уничтожая себе подобных миллионами — вот где настоящая бойня и их животное начало. Что ты мне на это скажешь? А те, кто тебя послал, разве они относятся к людям иначе, кроме как к дойным коровам?!

Смерив Мойлу долгим взглядом, Холлисток пожал плечами и спокойно сел на близлежащий камень.

— Не вижу смысла с тобой дискутировать, ты прекрасно знаешь, о чем идет речь. Не стоит обелять себя передо мной — наш закон ты переступил, подмяв его самые главные принципы. У меня нет к тебе личной неприязни и я не собираюсь тут что-то доказывать. Высшие вынесли свое решение и поэтому я тут. Ты лучше рассказывай, а я послушаю.

— Что именно? — по голосу Мойлы было слышно, что он взял себя в руки. — Как я дошел до такой жизни?

Холлисток кивнул.

— Зачем тебе это?

— Мне все закончить прямо сейчас? — Генрих недобро прищурился. — Ты так хочешь жить — продли себе существование.

Втянув голову в плечи, Мойла некоторое время молчал.

— Ты же и так все знаешь, — наконец проговорил он, растягивая слова. — Иначе ты не был бы здесь. Интересно, а кто меня выдал?

— Один из твоих «Викингов».

— Что ты с ними сделал, Генрих?

— С ними все хорошо. Ты заморочил им голову, они запутались, но я это дело распутал.

Возникла очередная пауза, во время которой Мойла напряженно обдумывал его слова.

— А женщина? — наконец спросил он.

Холлисток усмехнулся:

— Скоро ты ее увидишь! Вы обязательно встретитесь, обещаю!

— А что у тебя в пакете? — Мойла указал на мешок, лежавший перед Холлистоком.

— Сюрприз.

— Ох уж эти твои штучки, — Мойла вздохнул. — Ну хорошо, слушай…

Он поведал Холлистоку всё. Рассказал, как внезапно к нему пришло осознание конца бытия, казавшегося бесконечным. Как, желая напоследок насладиться радостями жизни, он пустился во все тяжкие и как, в конечном счете, это привело к знакомству с «Черными викингами». Свои отношения с Кайсой он описывал в таких выражениях, что Холлисток не один раз удивленно поднимал брови, слыша обстоятельства этого бурного романа. Тем не менее, это никоим образом не влияло на его точку зрения — по отношению к окружающим Мойла проявил себя циничным подлецом, ломая чужие судьбы исключительно в угоду собственным интересам. Конечно, среди людей подобное поведение не является чем-то необычным, но как высокопоставленный вампир мог уподобляться этим существам, живущим только своими низменными инстинктами, этого Холлисток понять не мог. То, что было простительно другим нечеловеческим сущностям, кровожадным и жестоким, не могло сойти с рук вампиру высокого уровня.

Напоследок Мойла рассказал о страшном ритуале, способном вернуть жизнь в любое тело, и о том, как он решился на его проведение исключительно ради любви.

— Ты же знаешь, что такое любовь? — спросил он, пытливо глядя на Холлистока. — Это только двое, которые физически нуждаются друг в друге, а весь остальной мир вертится вокруг них или совсем перестает существовать. Ты сам умеешь любить?

— Почему же нет? — Холлисток усмехнулся. — Еще как! Но где текст с описанием ритуала, Оскар?

Там, в ящике у стены, — Мойла махнул рукой в сторону дальнего угла, где размещалось его лежбище.

— Принеси.