— Отец? — спросил и глаза сверкнули. Нехорошо сверкнули. Даже мороз по коже пошел.

— Не твое дело, — огрызнулась и снова подняла воротник. Вор сцапал меня за шкирку, насильно сунул деньги в руку.

— Купи, я сказал, и дольше там побудь, поняла? — вот сейчас его голос звучал иначе, страшно звучал, угрожающе, — Конфет купи. Чтоб сдачи не было. Я проверю. Давай иди, малыш.

* * *

Никуда не пошла, в коридоре притаилась. Знала я, что будет. По глазам гостя поняла, по тону голоса. Такие, как этот, не платят, они свое иными способами получают. Послышались сдавленные крики и звуки ударов — Вор отца прессовал, и сильно прессовал. Тот все вспомнил. Все отдал. Оказывается, не пропил документы, прятал. Не могу сказать, что мне его жалко было, но и удовольствия я не испытывала. Отец все-таки. Мразь, но отец. Пусть живет. Только понимала, что ментов звать не стану и в квартиру не пойду. Под руку Вору попасть не хотелось. А потом я услышала его голос:

— И еще, падла, хоть пальцем девчонку тронешь — вернусь и кастрирую. Яйца отрежу и сожрать заставлю. Понял? Понял, я спрашиваю?

— Таааки Дашка тебя привела, сука малолетняяя.

Звук удара:

— Это ты сука и тварь гнилая. Понял, что я сказал?

— Понял… Не бей. Все понял. Не трону дрянь. Мамой клянусь.

Еще один удар.

— Никогда не клянись самым святым, урод.

— Не буду клясться, только не бей, ты мне почки отбил… ааааа.

— Ничего, в больничке поваляешься, харчи казенные на халяву похлебаешь и протрезвеешь заодно.

— Оххх… ребра сломал.

— Не скули, тварь. Скажи спасибо, что живой. Урыл бы суку. Пальцы повыдергивал.

Я судорожно выдохнула. Нельзя мне теперь домой. Отец оклемается и убьет меня. Ни в какую больничку не поедет. Он все на мне выместит. Я медленно спустилась по ступенькам и посчитала деньги. Мало, конечно. Ни на что особо не хватит. Посмотрела на шикарную тачку парня. Мерседес. У нас я таких не видела. Красивый, черный, блестит от капель росы. В этот момент Вор вышел из подъезда, направляясь к машине. Я спряталась, присев сбоку.

Он подошел к багажнику, открыл и достал оттуда какую-то папку, в этот момент его мобильный затрещал и он закурил, ответил на звонок, повернувшись к дому и спиной ко мне.

— Да. Разобрался, нашел. Завтра буду в столице. Все отлично. Давай. Связь тут плохая.

Когда он обернулся, чтоб захлопнуть багажник, я уже удобно устроилась там на каком-то одеяле, прикрылась и молилась, чтобы Вор меня не заметил. Он и не заметил, а у меня адреналин шпарил по венам и гудел в ушах. Понимала, что творю нечто сумасшедшее, безумное. Только назад дороги не было, ни в интернат, ни к чудовищу я не вернусь. А вот в столицу я хотела попасть.

Когда машина заревела и сорвалась с места, Вор включил обогрев и стало тепло, а потом на всю врубил музыку.

Я лежала, спрятав руки под мышки, чтобы согреть замерзшие пальцы. Даже задремала. Про голод совсем забыла.

Когда выныривала из сна, думала о том, что теперь начну другую жизнь. Пусть и на улице первое время, но зато подальше от этого проклятого места. Может, братьев найду. Они взрослые уже все.

Ближе к утру машина остановилась, и я затаилась, прислушиваясь.