Хотелось черный кофе и сигарету, немного успокоиться. Может, наведаться к Верке? Она выпишет каких-нибудь антидепрессантов, чтоб не дергаться и спать спокойно.

Правда, подруга, как всегда, начнет свою песню о каком-то хорошем мужике, с которым уже давно можно было устроить свою жизнь, хотя сама упорно скрывает свою любовь к Игорю и ставит эксперименты с внешностью и вереницей разнокалиберных любовников. Впрочем, одна она никогда не просыпается.

"Градова, тебе тридцатник. Бабы сходят с ума от одиночества, когда их никто не трахает". Это то, что сказала Верка в последнюю нашу встречу.

Я нанесла на веки увлажняющий крем и разглядела пару морщинок в уголках глаз.

А моя жизнь и так устроена и без "хороших" мужиков. Были у меня пару за эти годы, но Карина моя никого не воспринимала… Мне не горело. Никто не нравился настолько, чтоб просыпаться с ним по утрам в одной постели. Денег хватает, дочь одета-обута. Квартира, машина имеются. Зачем мне в доме чужой мужик?

Я вышла на балкон, кутаясь в теплую кофту и потягивая кофе. Осень. Еще не холодно, но уже чувствуется в воздухе свежесть и небо кажется ниже опустилось. Мне почему-то всегда осенью и зимой небо казалось ниже. Словно можно к нему руку протянуть. Посмотрела вниз с балкона, все дорожки замело сухими листьями.

Внимание привлек черный джип у соседнего подъезда, я и вчера его там видела. Обычно здесь такие "крутые" машины не оставляли, отгоняли на стоянку неподалеку. Район неблагополучный, на окраине. Мы сюда переехали пять лет назад, но мне нравилось. Мне нравилось, что здесь меня никто не будет искать.

В кармане кофты опять зазвонил сотовый. Я посмотрела на дисплей и выдохнула. Знакомый номер.

— Градова, доброе утро. Там Петров снимки прислал к статье о Цареве, с кладбища. Как приедешь в офис сразу, зайди на свою электронку. Мне этот выпуск нужен к десяти часам. Статья готова?

— Готова, Людмила Сергеевна.

— Вот и ладненько. Что голос такой? Только встала?

— Нет, я уже одной ногой за дверью.

— Молодец. У нас эти пару дней завал будет.

Я сделала еще один глоток кофе, обожгла язык и, поставив чашку в раковину, пошла будить дочь.

* * *

Смотрела на дисплей ноутбука и чувствовала, как по спине бегут мурашки. Мне прислали фотографии для статьи об убийстве олигарха А.Н. Царева, которого похоронили вчера днем. Пролистав несколько из них, я замерла, когда открыла именно этот снимок и теперь, кажется, просидела перед ним уже около часа, вглядываясь в черты до боли знакомого лица, такие отчетливые даже на снимке.

Воронов Андрей Савельевич. Все тело покрылось мурашками. Словно и не прошло почти тринадцать лет с нашей последней встречи.

Он совсем не изменился за эти годы. Возмужал, стал старше, но не изменился. Такой же мужественно-красивый, с этим неотразимым налетом аристократизма, и глазами… темно-карими, глубокими и пронзительными.

Внутри екнуло болезненно и ощутимо. Как и тогда, когда встретила его впервые. Для провинциалки, которая только приехала в столицу и еле сводила концы с концами, он казался недосягаемым как солнце… Он и был бы для меня недосягаем, если бы…

— Лена.

Я вздрогнула и обернулась.

— С тобой все в порядке?

Людмила Сергеевна внимательно смотрела на меня, сжимая тонкими пальцами ушко фарфоровой чашечки, в которой дымился кофе. Ее глаза под узкими овальными очками напоминали яркие камушки голубого цвета.