А главный аккуратно счищал невидимые пылинки с серого пиджака и курил сигару. Ахмед Айдинович Нармузинов. Просто Ахмед среди своих.

Не торопясь вскрыл пакетик кокса, насыпал на тыльную сторону ладони и, закрыв одну ноздрю, втянул порошок. Закатил глаза, зажав переносицу. Потом посмотрел на жертву полупьяным взглядом. Усмехнулся. На холеном красивом лице с аккуратной модной бородкой отразилось выражение ленивого спокойствия. Только ноздри подрагивали, выдавая возбуждение.

— Эх, Костя, Костя, Костян, — пропел Ахмед, приближаясь к парню, — что ж ты так долго бегал, Костя? Мы устали за тобой гоняться. А ведь ты знал, что поймаем, Костя. Поймаем и ножки поотрезаем, пальчики повыламывем.

Ахмед сделал еще один шаг к жертве и вдруг резко ударил парня кулаком в живот. Тот застонал и дернулся, задыхаясь, ловя ртом воздух.

— А Ахмед очень не любит за кем-то бегать, Костя. Особенно не любят, когда ему врут, когда его предают и когда забирают его деньги. Ахмед любит честных друзей, порядочных, которым можно доверять, Костяяян.

— Я не предавал… Ахмееед, — прохрипел парень, — мы же друзьяяяя. Я все вернул бы. Ты же меня знаешь, Ахмееед.

— Конечно знаю, родной. Долго знаю. Но, оказывается, не настолько хорошо, чтобы быстро найти. И я очень злился все эти годы, Костя. Искал Костю-зайчонка, который скакал по городам и улочкам, по лесам. Прыг-скок, прыг-скок, — Ахмед сложил руки, имитируя зайца, и расхохотался. — Прятался от серого волка по норкам. Ну как не предавал, дорогой? А кто бабки взял, а сам всю информацию слил Царю? А Ахмед потерял очень много денег, Костя. Ахмед брата потерял. Жадный друг — это плохой друг, Костя. Это не друг, это шакал. А я добрый, Костян. Я верил тебе. Кормил тебя в своем доме, с семьей познакомил, платил тебе, мразь. Мало платил, да?

Снова удар, теперь в лицо, и парень закашлялся, сплевывая выбитые зубы и сгустки крови.

— Я не банк и не ломбард. Я не даю кредиты. Ты деньги взял, Костя, и с меня, и с них.

А я потери понес. Невосполнимые. За все платить надо.

— Я заплачу, Ахмеед. Я все…

— Конечно заплатишь, дорогой. Ахмеду все и всегда платят. Вот половину Мона заплатит, а половину ты, Костя. Око за око. Так в вашей библии написано? Я ничего не путаю?

Кивнул своим ребятам и те вышли из подвала, а через пару минут притащили голую девушку с длинными, растрепанными темными волосами, с кровоподтеками на молочной коже, с опухшими от слез глазами. Парень на веревках заорал.

— Светаааа. О Боже. Мать вашу. Сукиии. Не трогайте ее. Ааааа… не трогайте. Ахмеед, отпусти, я все сделаю. Все, что скажешь. Я все расскажу.

Ахмед схватил девушку за волосы и прижал к себе, демонстративно обнюхивая и пощипывая красные соски, кусая ее за ухо до крови.

— Не надо, нам Светочка все уже рассказала. Она умная девочка, сговорчивая и… красивая. Вот она цена, Костя. Намного дороже, чем ты мог подумать. Такая мягкая, — лизнул щеку девушки, а та даже не сопротивлялась, смотрела в одну точку застывшим взглядом. Ахмед вдруг запустил руку ей между ног, продолжая держать за волосы.