И вот однажды рано утром явился к памятнику генерал-полицеймейстер и нашел женщину в салопе на обычном ее месте. Он взял ее и сам повел во дворец.

III

Государь вставал рано. Первый доклад у него был генерал-полицеймейстера. Когда тот явился, государь спросил:

— Ну, а что женщина у памятника?

— Она здесь, ваше величество.

Государь велел провести ее в свою, смежную с кабинетом, библиотеку и вышел к ней туда.

— Я — бывшая крепостная, а ныне вольноотпущенная князя Гурия Львовича Каравай-Батынского — Авдотья Иванова, — пояснила женщина на вопрос, кто она такая.

Государь оглядел ее. По виду, платью, манерам не похожа она была на вольноотпущенную крепостную.

— Ты — бывшая крепостная? — переспросил он.

— Актриса, ваше величество.

— Служила, значит, в труппе у князя?

— Моего благодетеля.

Нахмурившееся было лицо государя прояснилось.

— Значит, пришла не жаловаться на притеснения?

— Нет, ваше величество. Князь Гурий Львович скончался нынче осенью…

О внезапной и страшной смерти князя Каравай-Батынского знали уже и говорили по всей России. Вспомнил и государь о ней.

— Это — тот, — сказал он, — которого нашли в его спальне сгоревшим?

— Так точно, ваше величество. Нашли только голову, руки и ноги, а вместо туловища была груда маслянистой сажи.

— Говорили, — перебил государь, — что сгорел он от спирта, которым натирался.

— Говорили так, ваше величество, но, насколько это — правда…

— Так об этом ты и пришла сказать мне?

Авдотья Иванова, или просто Дунька, как звали эту женщину, когда она служила в труппе князя, повалилась государю в ноги.

— Ваше величество! Одна-одинешенька на свете я. Помочь мне некому и заступиться за меня тоже некому… Начни я доносить по порядку — меня бы слушать не стали… Да и как мне тягаться с сильными людьми? Они теперь сильнее меня.

— Постой! — остановил ее государь. — Встань и рассказывай! На кого ты доносить хочешь?

— Не смею ни на кого доносить, — заговорила Дунька, встав, — а только совершилось нынче осенью в Вязниках, имении князя Каравай-Батынского, злое дело — нашли князя мертвым так странно и предали происшествие воле Божьей. Я как верная раба его бывшая не могу молчать и решила дойти до вашего величества. Если удастся, дескать, дойти — значит, вы меня выслушаете, потому что над таким вельможей и вдруг такое дело случилось…

Дунька говорила толково и разумно.

Загадочная смерть Каравай-Батынского не могла не вызвать интереса. По-видимому, эта бывшая крепостная что-то знала, что могло пролить свет на это темное дело. Государь подумал и проговорил:

— Говори, что знаешь!

— Знаю я, ваше величество, что жил покойный князь в здравии полном, принимал гостей хозяином хлебосольным. Вдруг среди этих гостей явился некий дворянин Александр Ильич Чаковнин, человек силы непомерной; сошелся он и вступил в дружбу с господином Труворовым, Никитой Игнатьевичем, тоже гостившим у князя. К этому времени приехала из Москвы обучавшаяся там актерскому искусству крепостная князя Марья, а за нею явился в Вязники некий Гурлов, офицерского чина, влюбленный в нее еще в Москве. И стал досаждать он князю. Однажды прямо на его жизнь покушался — канделябром в него бросил бронзовым. С этим Гурловым столкнулись господа Чаковнин и Труворов. Они покровительствовали ему и укрыли его от поимки, после того как он на князя покушался.