Котова решительно тряхнула головой. Я отметил: сонной Лена не выглядела, хотя ещё недавно мне казалось, что она задремала.

— Что и когда нужно сделать? — спросила Котова. — Я готова. Обязательно помогу. Рассказывай.

— Сейчас расскажу, — пообещал я. — Только не здесь. Идём на кухню. Я сварю кофе.

* * *

Молотые кофейные зёрна я привёз в эту квартиру вместе с шампанским. Потому что не сомневался: сегодня понадобится и то и другое. Пустая бутылка из-под игристого вина стояла сейчас рядом с мусорным ведром. О кофе я вспомнил утром. Сварил его в эмалированном ковшике на газовой плите, разлил ароматный напиток по чайным чашкам. Котова от кофе не отказалась. Только подпортила его вкус двумя ложками сахара. Она сидела на табурете, закутавшись в мою рубашку. Размешивала сахар. Наблюдала за тем, как я изгонял из себя сонливость крохотными глотками крепкого кофе. Лена лишь один раз продегустировала сваренный мною напиток — до того, как я поставил свою пустую чашку в раковину.

— Совсем другое дело, — заявил я. — Взбодрился.

Прогулялся в комнату, натянул там штаны.

Вернулся в кухню, бросил на стол картонную папку с надписью «Дело №_». Уселся около неё на стул. Я распутал узлы завязок, откинул крышку.

Лена поставила чашку, чуть вытянула шею — рассматривала выглянувший из папки исписанный моим размашистым почерком лист серой бумаги.

— Что это? — поинтересовалась Котова.

— Костыли для памяти, — ответил я.

И тут же пояснил:

— Память у меня не идеальная. А с возрастом лучше не станет. Поэтому я теперь записываю то, что видел. На всякий пожарный случай. Чтобы в будущем не позабыл те или иные детали. Ну и просто на память. Вот взгляни.

Я достал из папки лист, положил его на столешницу рядом с Котовой. Лена уткнулась взглядом в страницу. И тут же вскинула на меня глаза.

— Это обо мне? — сказала она. — Твой сон о том случае с самолётом.

Я кивнул.

— Да. Записал его. Чтобы не забылся.

Котова вернулась к чтению. Я видел, как она закусила губу.

Заглянул в холодильник, достал оттуда тарелку с сыром и колбасой, которую припрятал там для сегодняшнего завтрака. Поставил её на стол. Нарезал хлеб.

Лена покачала головой, накрыла страницу рукой.

— Серёжа, а ты не видел, кто сейчас там похоронен? — спросила она. — На моём месте.

Я покачал головой, признался:

— Не смотрел. Но если ты хочешь, смотаемся на Верхнее кладбище в следующее воскресенье…

— Не хочу, — сказала Лена. — Как-то… жутко становится, когда о таком думаю.

Она поёжилась, запахнула на груди рубашку, будто на неё подуло холодным воздухом из окна. Снова мазнула по странице взглядом и посмотрела на папку.

— А что ещё там есть? Какие сны? Есть что-то новое?

— Там всё разложено по порядку, — сказал я. — В хронологической последовательности. Возьми верхнюю страницу.

Котова шустро цапнула из папки верхний лист, бросила его поверх того, который положил рядом с ней я. Сделала глоток кофе. Прочла на странице первые строки.

— Илья Владимирович, — сказала она, — это папа нашего Артурчика?

— Он самый.

— Так ты видел его похороны? Правда? Это те самые похороны, на которых Артурчик рассказал тебе обо мне и о самолёте?

Котова дождалась, пока я кивну, и снова взглянула на страницу.

Я поставил на плиту ковшик с кофе — одной чашки мне не хватило.

Лена завершила чтение второго «документа» (так я мысленно называл свои записи), когда у стенок ковшика поднялась тёмная кофейная пена.