Держа ракетку на плече, она провела своими наманикюренными красным лаком ноготками по его волосатым рукам. Теннисный костюм выгодно подчеркивал ее плоский живот, стройную фигуру с длинными ногами. Хэм даже умудрился рассмотреть набухшие соски под тонкой хлопчатобумажной тенниской и сразу понял, что она не носит бюстгальтер. Сомнений не было: она явилась сюда отнюдь не для того, чтобы играть в теннис.

Одри одарила его лучезарной улыбкой и тут же ринулась в наступление:

– Я рада, что вам понравилось то, что вы видите.

– Э-э-э-э, миссис Симмонс... нет, извините, Одри. Я не хочу выглядеть грубым и обидеть вас, но меня ждет партнер, с которым мы договорились...

– Да-да, я знаю, этот симпатичный тугодум Харрис Паттерсон.

– Вы его знаете?

– Знаю кого? – с обезоруживающей улыбкой спросила Одри. – Ах, этого! Да я же имела его.

"Бог ты мой, – подумал Хэм, – на ком же женился Леланд Симмонс?"

Одри запустила накрашенные ноготки под рубашку Хэму.

– Хэм! Если бы ты знал, как я мечтаю побыть с тобой!

– Одри, да я же...

– Я просто мечтаю сделать тебе минетик, почувствовать, как напрягается и твердеет твое естество, как...

– Да не кричи ты так громко! – Перепуганный Хэм схватил ее за руку и повел подальше от ограды теннисного корта, где их могли случайно подслушать. Но он никак не ожидал, что она пустит в ход и вторую руку, ласково поглаживая у него между ног. Глаза ее оживились:

– Ты любишь меня?

– Одри, прекрати! – сердито сказал он, отбрасывая ее руку. – Ведь твой муж направил тебя ко мне для того, чтобы вызволить вашего сына из беды. Я ему помог, и на том все кончилось.

– Нет, не кончилось, – запротестовала Одри. – И ты, и я, оба мы знаем, что, когда придет время, ты призовешь моего супруга и он будет обязан вернуть тебе должок, как это принято делать здесь. Так почему же ты думаешь, что мне на это должно быть наплевать? – Она пристально посмотрела ему в глаза и что-то заметила в них. – А-а, теперь я понимаю. Ты думаешь, что мой муж сможет тебе помочь, а я нет. – Она улыбнулась. – Вот тут-то ты ошибаешься. – Она приложила указательный палец к его губам и многозначительно постучала по ним. – Ну а теперь, позволь мне посмотреть, как ты играешь в теннис с этим великим пронырой и занудой Харрисом Паттерсоном. – Увидев вытянутое лицо Хэма, она усмехнулась и вновь приняла серьезный вид, прежде чем задать неожиданный вопрос. – Любопытно, имеет ли все это хоть какое-нибудь отношение к той бабенке, с которой я видела тебя накануне. Марион Старр Сент-Джеймс – так, кажется, ее зовут?

– Так ты еще знаешь и Марион?

Одри удивленно подняла брови:

– Марион? Разве ее так зовут? Я знаю ее не лично, а лишь со слов Харриса. Но я с ней никогда не встречалась, – и она снова улыбнулась своей многообещающей улыбкой. – Харрис так любит говорить обо всем... но после. Он объясняет, что это помогает ему снять напряжение. Болван да и только! Но иногда бывает почище, чем болван, должна в этом признаться. Вам интересно?

– Одри, миленькая, меня не интересует твоя затея, как похитрее возвратить должок.

Она скорчила недовольную гримаску:

– Неужели я тебе не нравлюсь, ну хоть чуточку? – И опять ее пальчик коснулся его губ. – Не ври, Хэм! Твое тело не позволит тебе лгать.

– Да нет же, я говорю, что ты просто прекрасна, – искренне сказал он.

В ответ она широко улыбнулась:

– Но ведь когда я стала болтать насчет минета и насчет того, что спала с Харрисом, тебе же это понравилось?

– Ну что ж, не я придумал мерки поведения женщины.