– Еще раз за тебя, – произнес тост Андрей.

Он выпил и съел кусочек рыбы и вдруг спросил:

– Послушай, а ты умеешь играть в шахматы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто я вдруг сейчас подумал о том, что мы прожили вместе несколько лет, а я не знаю, умеешь ли ты в них играть.

– Когда-то в школе играла, но сейчас, наверное, даже не вспомню, как ходят фигуры. Помню только, что конь передвигается буквой «Г».

– Я тоже давно не играл, но вот недавно в отделении появились шахматы, и теперь в свободное время мы играем друг с другом.

– Кто выигрывает?

– По-разному. Мне пока не удалось ни разу.

– А откуда у вас шахматы?

– Достались от одного любителя. А другого любителя завтра мы должны будем арестовать.

– Это опасно?

– До этого он убил двух человек, но, надеюсь, завтра обойдется без жертв.

Ларин улыбался. Ему приятно было снова сидеть рядом с Машей, смотреть ей в глаза и разговаривать ни о чем.

– Знаешь, – сказала девушка, – я раньше никогда всерьез не задумывалась о том, что время от времени тебе приходится рисковать жизнью.

– А зачем об этом задумываться?

– Потому что я начинаю понимать, что, если ты исчезнешь, в моей жизни образуется пустота.

– Мы ведь так нечасто видимся…

– Да, но мне очень важно знать, что ты где-то есть и в любое время дня и ночи я могу тебе позвонить.

– Ты можешь быть ко мне гораздо ближе, – произнес Ларин.

В ответ Маша промолчала. Андрей не понимал, хочется ему или нет, чтобы бывшая подруга вернулась. Иногда казалось, что он боится этого больше, чем она.

22

Северное лето коротко и капризно. На каждый солнечный день приходится по два-три облачных и дождливых. После жаркой недели небо заволокли угрюмые облака, и природа замерла в ожидании грозы.

Борис Устинов вышел из дома за полтора часа до назначенной с Боровским встречи. Однокомнатная квартира, которую он снимал, находилась в пятиэтажном здании постройки шестидесятых годов на углу Садовой и набережной Крюкова канала. Окна комнаты выходили на колокольню Никольского собора. Перед выходом из дома молодой человек минут десять стоял на балконе, куря и наблюдая за прогуливавшимися по набережной горожанами.

Наконец Устинов покинул квартиру и не спеша направился в сторону Сенной площади. Вечер только начал окутывать город, краски улиц становились ярче, а звуки пронзительнее. Молодой человек был спокоен, уверенной и неспешной походкой он рассекал людские волны, катившиеся по Сенной.

Миновав Апраксин переулок, перейдя Фонтанку и пройдя по улице Ломоносова, Устинов очутился у Пяти углов. Он посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалось сорок минут. Поняв, что у него есть лишних четверть часа, Устинов зашел в небольшое кафе, вывеска которого гласила «Здесь варят самый вкусный кофе в городе». Стены заведения украшали картины с видами прерий, в зале звучала латиноамериканская музыка. Устинов сел за угловой столик и заказал кофе. Через пару минут официантка поставила перед ним дымящуюся чашку. Молодой человек положил сахар и, перемешав его, стал не спеша потягивать ароматный напиток.

Десять минут спустя Устинов вышел из кафе и зашагал по Разъезжей. Куря на ходу, он двинулся в сторону улицы Марата.

Тучи над городом становились темнее, однако ни одна капля дождя пока не упала на землю.

Наконец Устинов дошел до Пушкинской улицы. Во двор, где стоял дом Боровского, вела длинная полутемная арка. Возле нее стояли «Жигули», в которых сидела Настя Абдулова. Увидев вошедшего в арку Устинова, она поднесла к губам рацию.