Когда муж, наигравшись, уходил к себе, Верочкины мысли меняли направление. Достигнув дна колодца, она отталкивалась ногами и устремлялась вверх.

«Я же не делаю ничего плохого, – убеждала себя она. – Этот все равно ничего не понимает и не поймет, какая ему разница. Ну – слышит он звуки, ну – дернет ручкой или ножкой...» Конечно же, Верочка понимала, что по отношению к своему собственному ребенку она поступает не совсем хорошо, но искренне верила в то, что сможет искупить этот грех, полюбив всей душой чужого малыша. «Зато я сделаю счастливым мальчика из бедной семьи», – думала Верочка. Бедная семья рисовалась ей чем-то вроде ее собственной: маленький провинциальный город, грязная квартира с обшарпанными и закоптившимися от табака стенами, вечно пьяные родители и беспросветная тоска. Тоска, тоска, тоска, тоска, тоска... И вот благодаря ей мальчик избегнет такой страшной судьбы. Она даст ему все, что будет в ее силах, она больше никого не станет рожать, чтобы не пришлось делить свое внимание между ним, Данилкой, и кем-то еще. О, она станет образцовой матерью, такой, какой свет еще не видывал! Только бы все получилось, только бы все удалось, только бы Гоша ничего не заподозрил!

Да и Гоше она делает великое благо, уберегая его от огромного разочарования, которое (тьфу-тьфу-тьфу!) может очень плохо закончиться. Мужчины – они ведь такие слабые и ранимые, несмотря на всю свою кажущуюся силу... Их надо беречь и беречь!

Засыпала Верочка умиротворенной и даже немного годясь собой. Вот какая она – взвалила на себя груз неимоверной тяжести и несет его, не жалуясь и не ропща. Несет и будет нести, может, именно в этом и заключается смысл ее жизни. Недаром же говорят: «Кого Бог любит, того и испытывает». Значит – ее Он любит. Это хорошо, это значит, что все у нее получится.

В один из вечеров Георгий Владимирович попросил Верочку познакомить ее с чудо-врачом Татьяной Яковлевной.

– Хочется на нее посмотреть, – честно признался он. – Хочу понять, чем это она тебя так взяла.

– Пожалуйста, – согласилась Верочка и потянулась к лежащему на тумбочке мобильнику.

Сообщила Татьяне Яковлевне, что муж жаждет знакомства, и спросила, когда можно будет им встретиться.

– Да пусть прямо завтра и приезжает ко мне на работу, – разрешила Татьяна Яковлевна. – Заодно и покажу ему, в каких условиях вы будете лежать. Передайте ему трубку, пожалуйста...

Из роддома Георгий Владимирович приехал задумчивый и тихий. То ли знакомство так впечатлило, то ли родильным домам свойственно производить на мужчин подобное действие.

– Ну как? – осторожно спросила Верочка.

– Роддом так себе, но Татьяна твоя чисто бриллиант в навозной куче, – ответил муж.

Верочка поняла, что возражений по поводу ее госпитализации не будет.

– Только вот коммерческие палаты там блоком, – добавил Георгий Владимирович.

– И что с того?

– На две палаты – один санузел. Не очень то... Давай я тебе весь блок оплачу!

– Гоша, ты так меня балуешь! – Верочка протянула к мужу руки, изображая порыв души. На большее она с ее животом была уже неспособна.

– Кого же мне еще баловать? – умилился муж. – Ты у меня одна.

Тут он немного слукавил. Верочка точно знала о трех своих «заместительницах», но скорее всего были и другие. Ну и пусть. Те – увлечения, а она – законная жена, мать их общего ребенка.