Я никогда не боялась умереть, но сейчас мысль о смерти совсем не прельщала меня. Наконец-то у меня появилось будущее, и хотелось узнать, что оно мне готовит.

Рассыльный принес наш багаж в гардеробную номера сто четыре на втором этаже «Гранд-Отеля», и я, держа Эми за руку, вошла в гостиную, где кондиционированный воздух создавал приятную свежесть.

На столике стояла ваза с благоухающими лилиями, обычный знак уважения со стороны дирекции. Рядом я нашла также корзинку с фруктами и шоколадные конфеты в серебряной конфетнице. Моя девочка озиралась вокруг широко раскрытыми глазами. Она протянула руку к конфетам, но тут же убрала ее.

– Можешь взять, если хочешь, – подбодрила я.

– Только одну, – сказала она, набираясь храбрости.

Взяла и торопливо сунула в рот. Потом вздохнула, озираясь кругом.

– Здесь красиво.

Села скромно на краешек дивана, словно бедная родственница, пришедшая с воскресным визитом, и спросила:

– А когда мы вернемся домой? – Чтобы придать себе храбрости, она прижимала к груди своего потрепанного плюшевого медвежонка, с которым никогда не расставалась.

Эми с опаской относилась ко всему, что видела в первый раз. И апартаменты в «Гранд-Отеле» были интересной, но немного пугающей тайной, чем-то еще не исследованным, еще чужим и далеким от нее. Она привыкла к более скромной домашней обстановке. Пределом роскоши, в ее представлении, была обстановка в доме на виа Песталоцца в Милане, где находился ее детский сад, и маленькая вилла «Санта-Маргерита», где проводили лето мои родители.

– Мы здесь ненадолго? – спросила она, словно хотела знать, будет ли у нее время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

– На несколько дней, – ответила я. – Немного покупаемся, немного позагораем и вернемся домой.

– А сейчас это будет наш дом? – робко спросила она.

– На все дни, пока мы останемся здесь, – ответила я.

– Но ты, мама, уже бывала в этом «Гранд-Отеле»? – продолжала свои вопросы моя любознательная Эми.

– Много раз, еще до твоего рождения, – ответила я.

Эми получше уселась на краешке дивана, потом выпрямилась, упершись руками в бока, и взглянула на меня нахмуренным взглядом. Ямка на лбу стала глубже, и ее сходство с Эмилиано обозначилось явственней.

– Почему ты никогда мне об этом не говорила? – обвинительным тоном сказала она.

Ее вызывающий вид заставил меня улыбнуться. По характеру Эми была девочкой скромной и мягкой, какую только мать может пожелать.

– Мне это казалось неважным, – оправдываясь, ответила я.

– А если это неважно, зачем мы приехали сюда? Она никогда не переставала удивлять меня своей логикой.

– Если тебе здесь не нравится, завтра вернемся домой, – пожала плечами я.

– Я не сказала, что не нравится, – почти насупилась она.

И тут же спросила: – А можно посмотреть телевизор?

– Конечно, если хочешь.

Эми принялась нажимать кнопки дистанционного управления, с которым уже была знакома, а я оставила ее одну перед экраном и принялась разбирать чемоданы.

Прошлое всплывало на поверхность со всеми своими драмами и счастливыми моментами. Воскресали воспоминания об Эмилиано, его открытая и нежная улыбка. Мне вспомнилось, как в первый раз я разбирала багаж в этой же самой гардеробной.

В тот день, когда Эмилиано отвез меня на самолете и Париж и вернул в Милан всего за несколько часов, он пригласил меня вечером на ужин.