– Как она это узнала? Зачем вы это ей сказали?

Это был самый настоящий допрос. Настя вдруг поняла, что граф многого не знает. Значит, не было никакой аудио– и видеозаписи. Неужели Карина разболтала?

– Она спросила, где я научилась кататься на лошадях. Я ответила, что в школе конной милиции. Училась я в университете, а туда нас возили. В общем, я работала в милиции дознавателем. Карина решила, что я детектив и могу найти вашу супругу. Вернее, предложила вместе ее искать. Я стала ее отговаривать.

– Зачем?

– Понимаете, я знала один случай. Сын пытался найти убийцу своего непутевого отца. И нашел. Им оказалась его мать. Потерял и отца, и мать. – Это была история, которую Настя придумала на ходу и в свое оправдание.

Но ведь и в реальности такая история могла произойти. А может, и было что-то подобное.

– Я подумала, что ваша супруга не просто могла пропасть, она могла погибнуть. Поверьте, мне стало страшно, когда я представила, что Карина своими руками подведет под монастырь свою мать. Признайте, это слишком жестоко для маленькой девочки.

– Что ж, звучит убедительно. Действительно, вы отговаривали Карину. И это правильно. Но вы не должны были обвинять в преступлении ее мать.

– Я не обвиняла. Я просто вспомнила эту чудовищную историю с убийцей отца.

– Я не слышал этой истории, – покачал головой граф.

– Да, но зато вы должны были слышать об истории Павлика Морозова, – парировала Настя.

– Разумеется. Значит, вы не хотели, чтобы Карина оказалась в шкуре Павлика Морозова. Признаться, я бы тоже этого не хотел. Но вы должны знать, что Елена Васильевна никогда бы не посмела поднять руку на человека, тем более на мою супругу. А то, что она назвала Майю вертихвосткой...

Граф задумчиво покрутил в руках авторучку.

– Возможно, у нее были на это свои причины.

– Поймите, у меня и в мыслях не было обвинять Елену Васильевну.

– В мыслях – было, – отрезал Сокольский. – Но было ли желание?

– Ну, в мыслях, может, и было. Но с точки зрения детективных сериалов, о которых мы заговорили. А желания искать преступника не было. Да, я служила в милиции, да, я занималась дознанием. Но с этим покончено. Я не хочу там больше работать.

– Почему?

– Видите ли, не мое это призвание.

– Хотите сказать, что работать воспитательницей у двенадцатилетней девочки – это ваше призвание?

– Я в этом не уверена. Но за это хорошо платят. Да и жить в таком великолепном дворце... Поверьте, это гораздо лучше, чем нюхать казенную пыль в мрачных казематах РОВД. И так не хочется уезжать отсюда.

– Куда уезжать?

– Домой. Я так понимаю, что мне здесь больше не работать.

– Кто вам такое сказал?

– Никто. Но вы мне дали понять.

– Я дал вам понять, что вы не должны делать скоропалительные выводы. И тем более пугать ими мою племянницу.

– Я не хотела, так вышло. Сама о том очень жалею.

– Впрочем, я мог бы вас уволить. Но Елена Васильевна просит не делать этого. По ее мнению, вы поступили правильно, что удержали Карину от глупой забавы. Но, конечно же, ее задело, что вы заподозрили ее в гибели моей супруги.

– В гибели?

Настя прикусила язык, но было уже поздно. Слово – не воробей.

Граф нахмурил брови, взгляд стал еще жестче. Все-таки смогла Настя вывести его из душевного равновесия.