Иннокентий отправил буллу предводителям мятежников и Стивену Лэнгтону, строго-настрого повелев им всем слушаться своего монарха. Но Лэнгтон, человек чести и слова, не покинул баронов в беде. Он сказал, что папа не знает истинного положения дел в Англии. Когда на Пасху бароны встретились вновь в Стэмфорде, что в графстве Линкольншир, архиепископ был с ними. У мятежников было двухтысячное войско, вооруженное до зубов, — пусть король знает, что отсрочек больше не будет.

Джон с Вильямом Маршалом находились в Оксфорде. Король все время одергивал себя, чтобы не впасть в неистовство. Подумать только — жалкие рабы, еще недавно трепетавшие от его гнева, настолько обнаглели, что взяли в руки оружие!

Вильям Маршал, как всегда, был верен своему монарху, но, сочувствуя королю, в то же время понимал и справедливость требований мятежников.

— Я отправлюсь к ним, милорд, и выясню подробнее, в чем состоят их притязания. Затем доложу вам, а вы как следует все взвесьте и обдумайте.

— Бывало ли прежде, чтобы государь оказывался в столь плачевном состоянии? — жалобно воскликнул Джон.

— Бывало, но редко, — довольно резко ответил рыцарь.

Он считал, что Джон сам виновник своих бед. Союзником столь жалкого короля рыцарь оставался лишь потому, что искренне верил в принципы монархии и был готов отстаивать их до последней капли крови.

К королю Маршал вернулся со Стивеном Лэнгтоном. Они привезли письменные требования баронов.

Прочитав послание, Джон побагровел.

— Клянусь рукой и ногой Господа! Может, им еще и мою корону отдать?

— Они не уступят, милорд, — предупредил Маршал.

Джон швырнул грамоту на пол, наступил на нее ногой.

— Никогда не получат они таких свобод, которые сделают меня их рабом! — напыщенно произнес он и, хитро прищурившись, добавил: — Пускай это дело рассудит его святейшество. В конце концов королевство принадлежит не мне, а ему. Подите и скажите баронам — пусть обращаются с прошением к папе.

Бароны ответили отказом, и тогда Иннокентий велел своему легату Пандульфу, который в это время как раз находился в Англии, отлучить мятежников от Церкви, ибо они посмели восстать против своего сюзерена и святого престола.

Лэнгтон встретился с Пандульфом и стал убеждать его, что папа не понимает истинного смысла происходящих событий. Страна более не желает мириться с тиранией короля. Бароны не бунтуют против своего государя, а лишь требуют восстановления прав, изложенных в «Хартии».

— Нужно не баронов отлучать от Церкви, а королевских наемников, — сказал архиепископ. — Если бы не они, Джон не смог бы воевать с собственным народом.

Встревоженный враждебностью примаса, Джон укрепился в лондонском Тауэре, чтобы держать столицу под контролем.

Этот акт был равнозначен объявлению войны, и бароны решили избрать себе маршала. Неудивительно, что им стал Роберт Фитцуолтер, заклятый враг короля, поклявшийся отомстить за убийство дочери.

Многие простолюдины, разоренные королевскими податями, присоединились к мятежным баронам. На Лондон двинулось мощное войско, и горожане открыли перед ним ворота. Против короля поднялась вся страна. Джон понял, что борьба проиграна.

Хочет он того или нет, но условия баронов придется принять. Встреча короля с мятежниками была назначена на пятнадцатое июня в местечке Раннимед.

На широком лугу между Стейнсом и Виндзором сошлись обе партии. Джон приехал с немногочисленной свитой, зато бароны прибыли с огромным войском. Здесь были и закованные в латы рыцари, и простые крестьяне.