Лузиньяны объявили, что не считают короля Джона своим сюзереном, и заявили о желании стать вассалами Филиппа Французского. Филипп, подобно терпеливому пауку, плел свою паутину, довольный ходом событий.

«Выход только один, — писала Альенора. — Собирайте армию и скорей выступайте в поход».

Джону жалко было прерывать жизнь, полную удовольствий, но письмо матери его встревожило. В глубине души король знал, что произойдет нечто подобное. А тут прибыл и второй гонец, от графа Ангулемского.

Тесть Джона сообщал, что Лузиньяны идут на него войной. Отчим юного Артура виконт де Туар оказался прекрасным стратегом. Воспользовавшись моментом, он от имени своего пасынка объявил набор в армию. Таким образом, против Джона выступили не только воинственные Лузиньяны и король Франции, но и Артур Бретанский.

Не хватало еще, чтобы мальчишка одержал верх!

И Джон решился. Ничего не поделаешь, придется покинуть Англию. Понадобится большая армия, чтобы одержать победу. Поэтому король разослал всем английским баронам приказ прибыть в Портсмут со своими воинами. Оттуда войско будет переправляться через Ла-Манш.

Тучи сгущались. Не замедлил пророкотать и первый гром.

Многие из баронов давно уже вели тайные переговоры друг с другом. Они вспоминали славные деньки той поры, когда на престол еще не взошел Генрих II. В ту пору каждый лорд чувствовал себя маленьким царьком. Правда, предания о старине дошли до нынешних баронов лишь в пересказе, но тем заманчивей казалось феодалам прошлое. Во времена короля Стивена барон обладал полной властью над своими землями, мог сам править суд, причем не только над вассалами, но и над всеми, кто оказывался в его владениях. Никто уже не помнил, что в ту эпоху дороги королевства были полны разбойниками, путники становились жертвой кровожадных лордов, которые грабили их, требовали выкуп или просто предавали лютой казни на потеху своим гостям. Недаром все честные англичане обрадовались, когда Генрих II навел в стране порядок. Недовольны остались лишь рыцари-разбойники, лишившиеся источника дохода.

Строгие, но справедливые законы Генриха II обеспечили мирным гражданам покой и безопасность. Никто из лордов не смел ослушаться грозного короля. Потом на престол взошел Ричард и ввел тяжелые подати, ибо короне нужны были деньги на подготовку крестового похода. Народ зароптал, но не взбунтовался — ведь средства понадобились королю на Священную войну. Протестовать значило бы оскорбить Господа, а это куда страшнее, чем поборы. Ричард ушел на войну, попал в плен к врагам, вернулся в Англию героем, и народ гордился своим королем. Знавшие его говорили, что на исходе своих дней Ричард Львиное Сердце был исполнен святости и благочестия.

Но Ричард погиб, и королем стал Джон. Он был куда менее популярен, чем старший брат. Не красавец, не герой, с репутацией нечестивца и распутника. В народе только и говорили о греховной жизни Джона в Ирландии, а когда он был еще графом Мортеном и братом короля, крестьяне и горожане прятали от него пригожих дочерей. Все знали, что Джон пытался захватить власть, когда Ричарда не было в стране. Но король вернулся, и Джон униженно молил о пощаде. Ричард простил его, однако отзывался о младшем брате пренебрежительно — мол, он слишком легко поддается чужому влиянию и не умеет воевать. Король из Джона не получится — он не сможет удержать на своей голове корону.

Великий Ричард презирал Джона — это было известно всякому. Знали об этом и бароны. Ходил слух, что Ричард прочил себе в наследники не Джона, а Артура.

И вот для королевства вновь настали трудные времена — на континенте началась война. Какое дело было лордам до заморских владений Джона? Многие из баронов имели нормандских предков, но давно уже стали англичанами и забыли о Нормандии. В Англии находились их поместья, в Англии проходила их жизнь, а тратить деньги в угоду честолюбию короля лорды не желали.