— Позаботься также и об этом. Для нас. — Кузнец наклонился к Мэри и крепко поцеловал ее. — Я люблю тебя, — тихо произнес он.

Отчаяние отразилось в глазах молодой женщины. Как она могла уплыть одна?

— Сделай это для меня, дорогая, — настаивал Армстронг.

Слезинка сверкнула в лунном свете и покатилась по щеке. Алистер никогда прежде не видел, чтобы Мэри плакала. И сейчас он робко смахнул слезинку, прикоснувшись своей шершавой ладонью к нежной коже любимой женщины.

— Ради нашего будущего, поезжай. Клянусь, мы догоним вас.

Отойдя в сторону, Алистер взмахнул рукой, давая матросам сигнал к отплытию. Лодка зашуршала о прибрежный песок и стала медленно удаляться, растворяясь в ночи.

Дугал стоял поодаль. Конечно, можно было просто сгрести его в охапку и швырнуть в лодку, но кузнец знал, что мальчишка обязательно бы спрыгнул обратно на берег. Что ж, они будут ждать вместе.

Через пару минут с корабля подали сигнал. Две вспышки света означали, что капитан согласился повременить, хотя бы чуть-чуть.

В тишине мужчина и мальчик опустились на песок и принялись молиться.

Лошади — самые ужасные существа на свете, она никогда больше не сядет ни на одну из них. Элизабет уже почти теряла сознание от боли и усталости, когда наконец-то послышался плеск набегающих на песок волн. Сквозь ночной мрак проступали очертания морского побережья. С того момента, как беглецы миновали последний английский патруль, прошли целые сутки. Сутки в седле без сна и отдыха.

Казалось, в теле Бет не осталось ни одной мышцы и косточки, которая бы не болела. Несколько раз она думала, что не сможет встать после очередного привала.

Рори всегда был рядом и помогал ей вновь сесть на лошадь и ехать дальше. А сколько сил требовалось, чтобы не заснуть и не выпасть из седла. Можно было щипать себя или умываться ледяной водой из фляги, однако под конец и это перестало помогать. Но когда Элизабет на закате случайно взглянула на своего мужа и увидела его решительно сжатые челюсти и горящие упорством ввалившиеся глаза, она поняла, что будет держаться изо всех сил.

Увы, не только безумная усталость мучила молодую женщину, сильнее всего ее терзало отчаяние, охватившее Рори. Он вновь стал грубым и раздражительным. Бет больше не слышала от него добрых слов, он больше не пытался подбодрить или успокоить ее. Это снова был чужой, незнакомый ей человек со своей болью и отчаянием, к которым он не хотел допускать ее, свою жену.

Когда Элизабет поняла, что уже не в состоянии сделать больше ни единого шага и что она сейчас просто свалится с лошади и останется лежать, так как ей уже все равно, что с ней будет, она услышала голос мужа:

— Мы добрались. — Но в его тоне не было радости, лишь горечь отчаяния. Она поняла, что они приехали слишком поздно.

— Рори?!

Но он все равно из последних сил скакал на звук прибоя. Сквозь покрытые низким кустарником песчаные дюны Бет разглядела большой камень, торчавший прямо из песка. Запах моря и звук волн, набегавших на песок и разбивавшихся о берег, доносился и сюда, за холмы, но самого моря еще не было видно.

Бет поскакала вслед за мужем, который придержал коня, взобравшись на песчаные холмы, тянувшиеся вдоль берега. Рори пронзительно засвистел и стал ждать.

Громкий свист тут же прозвучал в ответ.

Через мгновение где-то внизу вспыхнул и замигал дрожащий огонек. Похоже, с берега сообщали на корабль об их прибытии. Их дождались! Всматриваясь в темноту, где сливались море и небо, Элизабет разглядела трепетавшие на ветру паруса. Радость сменила отчаяние, придав им новые силы.