|
Он летел — давняя мечта. А, может, и стоял. Но в воздухе, посреди воздуха, а вокруг сворачивались в спирали или же висели обычными коромыслами радуги. Тысячи, миллионы, миллиарды! Бесконечное пространство заполняло бесконечное множество радуг. Иногда они собирались в островки кляксы, как тот, на котором стоял Замок Путей. Порой вытягивались длинными манящими дорожками тропинками. А бывало и так, что они вовсе распадались на составляющие, на отдельные цвета — и фиолетовый перемешивался с красным, являя взору озорной малиновый. Романд счастливо рассмеялся и побежал вперёд — ветер свистел в ушах, а за спиной чудились мощные крылья. Он летел. Летел! Летел!! А затем резко остановился, уловив краем глаза что то странное, инородное для этого радужного пространства. Свет. Это центр — осенило Романда, — оттуда и появляется радуга. Конечно! Свет — источник радуги! Теперь юный маг шёл осторожно и не спеша. Щурясь в любопытном нетерпении, вытягивал шею, чтобы высмотреть источник Света поскорее, но при этом не спугнуть его. Почему то Романд уверился, что если он поторопится, то Свет исчезнет. — Пушистик? — в какой то момент сияющее пятнышко собралось в комочек, живой и забавный и такой знакомый. — Пушистик! Зверёк вздрогнул и сиганул прочь от создателя. — Пушистик! Это же я! Романд! — молодой чародей со всех ног бросился вслед за любимчиком, но тот лишь ускорил бег полёт. — Пушистик! Пуховой комочек поднырнул под очередной горбик радугу, перепрыгнул две жёлто зелёные дорожки, проскакал по цветным спиралям вверх и, ухватившись за малиновую искру, унёсся к скопищу фиолетовых островков, где и исчез. Произошло всё это быстро, но Романд не зря играл в библиотеке с Пушистиком в прятки догонялки — он заметил путь и с лёгкостью повторил его, опасаясь сокращать, чтобы не запутаться в различных радугах. В близи островок, где скрылся магический зверёк, оказался не таким уж и маленьким, как чудился издали: он по размерам подходил даже человеку. И обладал непростым рельефом: разноцветные холмики перемежались с полянками, на которых весело сияли пушистые комочки. Они были разной величины и даже формы, кто то стоял на месте, кто то бегал и пищал, они и светились неодинаково. И со стороны немного походили на стайку кроликов. — Пушистик? — Романд окинул остров изумлённым взглядом, ища своего малыша. — Пушистик! Зверьки замерли, их огромные глаза смотрели на юного мага… и вдруг стайка кинулась врассыпную. — Пушистик! Не бросай меня! — юноша заплакал, но слёзы отказались литься из сухих глаз. — Пушистик… Романд опустился на опустевшую поляну и уткнулся головой в колени. Вот, он не нужен и Пушистику. Всё правильно. Зачем он кому то? * * * — Не могу, — обессиленный Керлик облокотился спиной о кровать. — Он отдаляется. Он снова выстраивает стену «своей ненужности и никчемности» ! Я не понимаю! С его то бешенной жаждой жизни! Один раз он сорваться может, ну, два, но чтобы снова… — А если это чары? — Лита с недоумением осмотрела комнату: отчего то все предметы, кроме намертво прикреплённого к стене стеллажа, находились в абсолютно не тех местах, где они были какое то мгновение назад. Зато дети в колыбелях сладко спали, умиляя мать своим нежным и, пожалуй, непривычным спокойствием. — Чары? Но я недавно его проверял… Я тебе не говорил, но когда Романд вернулся из Главели, он умирал. — Я это почувствовала, но ты не хотел беспокоить его и зря пугать меня, поэтому я не стала вызнавать, — Лита слабо улыбнулась. — Но что если эти чары глубоко запрятаны, вплетены прямо в его личность, дух и действуют только в определённых случаях? — Идиот! — хлопнул себя по лбу Керлик. — Мне же про Мехена столько понарассказыли! Он жаждал уничтожить Романда. |
