|
— Романд! — взвыл ошарашенный Керлик. — Мне семьдесят лет, а сколько в тебе весу! Слезь с меня! — Змея! — юноша чувствительно боднул тестя головой в челюсть и крепче вцепился в стальные плечи. — Урождённый Зелеш! Змеёныш! И тебе бояться змей?! — Она большая, — покрасневший Романд разжал пальцы и тотчас полетел вниз, к ногам старшего мага. Тем временем чудище, сообразив, что чародеям (по крайней мере, одному) оно без надобности, обиженно мяукнуло и величественно поплыло за рыбаком, гребущим в своей лодчонке вдоль берега. — Кстати, это не змея, а кракозяб — безвредное и бесконечно глупое существо, — Керлик вгляделся в тушу. — И, кажется, это вообще иллюзия, мираж. Ведь не зря же это озеро называется озером Грёз. — Мм м? — Здесь и не такое привидеться может: я, например, всё больше голых баб лицезрел да русалок всяких, особенно после одиннадцати лет. Романд, надувшись, поднялся, отряхнулся от невидимого мусора и промаршировал куда то вбок, но через мгновение вернулся и ухватился за руку тестя. Вслед за юношей двигалась настоящая армада разнокалиберных, в основном извивающихся и змееподобных существ. Некоторые из них фосфоресцировали, и все обладали острыми, саблевидными клыками. Керлик удручённо вздохнул — воспалённая фантазия. — Впрочем, у названия имеется второй смысл, — грустно продолжил маг. — Здесь, на этом озере расставались с последними иллюзиями, мечтами… грёзами пленники Хронов… На этом разговор окончательно увял, и остаток пути, вплоть до ворот родового замка Хронов чародеи проделали молча. — Мне это кажется? — Романд осмелился подать голос. Они уже минут десять стояли перед огромными, наглухо закрытыми воротами — каждая досочка, их составляющая, из цельного ствола столетнего дуба. Замок Путей был несколько больше, чем представлялся издали. — Нет, — вздохнул Керлик. — Я всё таки здесь родился, потому подсознательно выстроил Чёрный замок уменьшенной копией этого. — Зо, — кисло протянул зять. — И после не говори, что ты надо мной не издеваешься! Старший чародей промолчал — возразить то нечем. Романд не о том спрашивал. Поверх надёжных старых врат был размашисто начертан знак Иаф — эльфийская руна, исполненная, правда, в угловатой гномьей манере. Переводилась руна как «изгородь» или попросту «забор». Писали же её не краской или мелом, а чарами, и видима она была только чародеям. Что там видима! Для чародеев и поставлена как предупреждение — вежливый хозяин у замка. — Романд, внутрь магам без разрешения хозяина не пройти. — Хозяин — это ты. Верно? — Да, — согласился Керлик. — Однако мне следует это доказать. — И как? — Не то чтобы просто. Отойди ка, Романд, во он за тот деревце. — Зачем это? — насторожился юноша. — Романд, потому что я тебе так велел, — сердито отрезал Керлик. — Шутки кончились, мальчик! Пришло время магии Тьмы… Мне бы не хотелось случайно тебя задеть — у разъярённой Литы заклятья окажутся сильнее. Убедившись, что зять осознал серьёзность предупреждения, чародей глубоко вздохнул. Первая часть самая простая и почти безвредная. Взываю ко Тьме! Всевидящий сын… Во Свете брожу, Всесилен, всевластен, Ничем не рушим. Укрой же от знаний, От тайн огради! О, Тьма, я молю — Меня охрани! Из сложенных кривобокой лодочкой ладоней ввысь, к небесам поднялся… Трудно описать это — будто спускающаяся на долину среди гор ночь сгустилась над Керликом, скрутилась рогом чёрного единорога и пронзила ни о чём не подозревающие светлые небеса. |
